— Что только не оставляют люди в бане, Коста. Просят постирать или забывают в кабинке, потом не возвращаются. Вещи копятся — причём, на любой цвет и вкус. Все пропарено и отглажено, никаких вшей и прочих паразитов, пахнет лавандой или мелиссой. Как бы ты хотел выглядеть: богатым купцом, чиновником визиря, работником мастерской или продавцом бузы? Я любой вид тебе придам, только скажи.
— Давай я буду балканцем, который прибыл в столицу на заработки.
— Православный босниец сойдет?
— Идеально!
— Тогда нам нужны: обычные подштанники, белая рубашка, штаны, на ноги опанки с загнутыми носами, на голову — плоская феска, бордовый жилет с красивым узором, к нему еще добавим доломан и под цвет жилета расшитый кушак. Все в наличии и все твоего размера, — по-доброму улыбнулся Константин, набрав с полок нужные вещи. — Могу еще добавить боевой пояс для ножей и пистолетов, но оно тебе нужно?
Я отрицательно покачал головой, не скрывая своего удивления быстротой и качеством выбора новых нарядов.
— Даже не буду ничего примерять. Не хочу одежду пачкать. И уверен, ты все точно на меня подобрал. Сразу видно профессионала!
Константин довольно погладил свои роскошные усы.
— Тогда к цирюльнику?
— К нему в первую очередь, а потом мыться, греться и массаж! О, как же я его жду!
Через полчаса я, бритый налысо, с аккуратно обработанной квасцовым камнем раной на голове, с восторгом окатывал себя теплой водой, а Константин все с той же добродушной улыбкой, держал мои вещи. Потом он подозвал мускулистого мойщика-массажиста и с его помощью устроил меня на краю мраморной плиты с подогревом. Мойщик снял с меня деревянные шлёпанцы и начал медленно растирать меня желтой пемзой, нажимая на колени. Мой верный теллак в это время разводил в бадье белую глину.
— Эта глина из Алеппо, Коста, настояна на цветочной воде. Натрем тебя, запахнешь, как роза!
Мойщик нанес эту смесь на мои тело, ноги и голову и попросил подождать четверть часа. Когда глина была смыта, процедура еще раз повторилась, а после Константин лично дважды намылил мне голову, обходя подсохшую рану. Затем хорошенько протер меня банной мочалкой.
— Эта мочалка называется кесе. На деле, этот тот же кисет для табака, который придумали европейцы. Но мы приспособили его для другого.
Когда я был отмыт мылом с помощью мягкой губки из Туниса, теллак и мойщик сняли с меня мокрый пештемаль, обернули полотенцами, подхватили под руки и осторожно повели в общее помещение с плоскими диванами для отдыха вокруг небольшого мраморного фонтанчика. Константин ненадолго отлучился и вскоре поднес мне медную тарелку с пятью яблоками и маленьким ножом со слегка искривленным лезвием.
Но сил у меня больше не было. Почти бессонная ночь и мои приключения настолько меня вымотали, что я привалился на софу и мгновенно отключился.
Стоило мне открыть глаза, Константин был тут как тут.
— Продолжим? Тебя еще массаж ждет.
Отказываться я не стал. Наоборот, после сна силы будто вернулись.
Мы зашли в парильное отделение. По краю большой мраморной плиты устроились люди, не решаясь продвинуться к центру. Там было самое жаркое место. Видимо, именно туда поступал пар по скрытым каналам от котлов, нагреваемых печами.
Константин постелил полотенце на плиту, подложил в изголовье перевернутую миску для обливания, чтобы было куда пристроить голову, и помог мне расположиться. Сам же присел напротив в приватной кабине для мытья около красивого мраморного умывальника с двумя бронзовыми кранами.
Когда он посчитал, что я прогрелся достаточно, он снова позвал мойщика. В этот раз за меня взялись основательнее. Мойщик развел мыло в шайке, зачерпнул пену тканой наволочкой, надул ее, как шар, и покрыл все мое тело этим раствором. Как следует снова меня протерев с помощью кесе и предъявив мне содранные катышки ороговевшей кожи, он принялся меня мять, крутить и даже топтать коленями. Я лишь стонал, улетая в райские кущи.
Почти без сил я переместился в помывочную. Краны в виде головы верблюда давали лишь холодную или горячую воду. Следовало ее смешивать в выданной мне чаше до желаемой температуры и окатывать себя с головы. Подобная процедура была сродни медитации: наполнить, облиться, кайфануть; наполнить, облиться, кайфануть; наполнить…
Я сидел и разглядывал внутреннее убранство большого зала. Мысли замедлились и текли плавно и неторопливо, как широкая река. Созерцания было достаточно в этом полном неги состоянии. Я любовался игрой теней, которую создавали в полутемном зале бледные лучи света. Они проникали внутрь сквозь звезды, прорезанные в куполе. Потемневшие стены с поврежденными водными потоками мраморными плитами, раскрошившиеся канелюры колонн и их треснувшие капители, не устоявшие под напором безжалостного времени, следы копоти от старых пожаров на потолке — все дышало глубокой древностью в здании, которое стояло почти полтысячелетия, и было так не похоже на сверкающие полированным мрамором и яркими светильниками современные хамамы в отелях.