– Ой! – и это всё? Выплеснула на меня полную вазу воды и «ой»? А вот и нет. Схватила салфетки, и вытерла, громко при этом извиняясь, моё лицо. А ничего, что у меня рубашка спереди насквозь мокрая? « Спокойствие, Вадим, только спокойствие. Тебя бабушка учила, что женщин обижать нельзя» – успокаивал я сам себя, костеря в мыслях секретаршу. Шагов моих она, видите ли, не услышала. Хорошая секретарша должна факс на слух принимать, не говоря уже о том, чтобы услышать топот спешащего к начальству юриста.
– Алла, остановись. Всё нормально. Бывает.
– Я испугалась. Прости…
– Прощаю, только мне бежать надо. Если сейчас не принесу папку, меня Морозов убьёт, – отстранил смущённую девушку и прошёл в кабинет. Вежливо поздоровался с замами и протянул Старому Лису папку. Он удивлённо посмотрел на меня. Пожал плечами в ответ на невысказанный вопрос, мол, всякое бывает. К примеру, локальные дожди в приёмной. Почувствовал чей-то напряжённый взгляд… Поднял голову и встретился с жаркими зелёными глазами. Морозов стоял за стулом Веллера, и смотрел прямо мне в лицо. Точнее, немного ниже. Проследил траекторию его взгляда и понял, что стараниями одной милой девушки у меня сквозь мокрую ткань рубашки, видно напрягшиеся от прохлады соски. И не только. Алла не пожалела воды. Ткань прилипла, и теперь отчётливо видны кубики на моём животе. Бесплатный стриптиз заказывали, твою мать? От взгляда Морозова у меня по спине мурашки пробежали и эмигрировали куда-то вниз. А оттуда начала подниматься горячая волна, заливая мои щёки проклятым румянцем. Да что же такое-то со мной происходит? Отобрать у Веллера папку и прикрыться? Инстинктивно сложил руки на груди. Смущённая барышня, блин. Ну, Аллочка-снайперша!
– Моя помощь больше не требуется? – спросил у Морозова. Он, наконец-то, оторвался от созерцания моего тела и удивлённо хлопнул густыми чёрными ресницами.
– А почему у Вас рубашка мокрая, Вадим Петрович? – вопрос Морозова заставил обратить на меня внимание теперь уже и его замов.
– Попал под дождь, – Тимофей Ильич скептически поднял чёрную бровь. – Случайно испугал вашу секретаршу, она выплеснула на меня полную вазу воды.
– То радикулит, то испуг. Скоро к бабке красавицу везти за счёт фирмы придётся, – вздохнул Веллер, при этом весело щурясь. Замы засмеялись.
– Если я сейчас нужен, то позвольте хоть сбегаю в кабинет и сменю рубашку. А то в мокрой как-то неудобно, – посмотрел в глаза Морозову. С намёком, что неприлично так глазеть на сотрудника. Он смутился? Тимофей Ильич, наконец, кивнул благосклонно, отпуская меня восвояси.
– Идите, Вадим Петрович. Пока вы свободны.
Перед самым перерывом позвонил Самсонов и пригласил в кафе пообедать вместе. Согласился. Мишка, как всегда, бурлил энергией. Оказалось, в субботу, сразу после моего ухода позвонила его родная тётка. Попросила приехать и забрать гостинцы на зиму. Родители у Самсонова погибли лет десять назад, и с тех пор сестра матери не забывает о племяннике. Прошлым летом он и меня на выходные затащил к ним в деревню. Его родственники мне понравились. Колоритные и гостеприимные. Тётя Катя настоящая русская красавица: статная, румяная, русоволосая и с косой в кулак толщиной. А дядя Славик худой, очень высокий, у нас с Мишкой рост выше среднего, так он почти на целую голову нас выше, смешной и добродушный. Мишка их обоих очень любит, так что недолго думая помчался к ним в гости. Приехал только в воскресенье вечером. Впечатлений привёз море, теперь жуёт и делится.
– Представляешь, сижу на крылечке, никого не трогаю. Большая чашка чая с травками в руках. Благодать. А тут от калитки сирена орёт: «Кать Васильна! Бабка просила, чё б Славик два яйца дал!» Я чуть со ступенек не сверзился, а тётка спокойно банки с вареньем на крыльце мне в сумку укладывает. Потом голову подняла на это чудо у калитки, и ответила: « Скажи бабке, что у него полтора и те самой надо.» И дальше банки перебирает. Я в ауте. Сижу ржу.
– А что за чудо приходило?
– Чудо зовётся Люся. Эта внучка соседки. Ко мне одно время подкатывала, не знал, как отвязаться.
– Такая страшная?
– Да нет, она симпатичная, только крупная очень. Я люблю шикарных девушек, но полтора метра окружность груди это для меня много.
– Сколько? Кстати, откуда такие подробности знаешь?
– Тётя Катя у меня на все руки мастерица. Она шьёт. Люсе тоже что-то шила, и мне рассказала, что мерки еле хватило обмерить такое богатство. А мерка стандартная, ровно 1 м 50 см.
– И что же ты, Самсонов, от такого добра отказался?
– Ага. Что бы она меня на одну грудь положила, а второй прихлопнула. Снегирёв, я тебе так надоел уже? Смерти моей хочешь?
– Не хочу. Это чисто гипотетически, дружище. Какая смерть была бы, мужики обзавидовались бы, – слегка поиздевался я над этим ценителем женских прелестей.
– Помню я одного такого, в интернете читал. Хотел, чтобы у жены была большая грудь. Она сделала операцию, так счастливчик под ней ночью и помер. Задохнулся, – грустно покивал Мишка. И вспомнил про меня, блин. – А как твои проблемы?
– Да никак. Всё по-прежнему и говорить я всё ещё о них не хочу. Представляешь, меня сегодня Аллочка водой из вазы окатила.
– Во даёт! Ты зачем девушку довёл?
– Я не доводил, я мимо пробегал. Испугалась она, видите ли. А мне в кабинет к Морозову надо было. Да ещё и пиджак в кабинете забыл.
– Шеф видок оценил? – никакого сочувствия во взгляде.
– Оценил. А заодно Веллер и оба зама, – мой лучший друг вместо сочувствия ржал, как конь. Я посмотрел на часы, и вздохнул. – Подъём, труба зовёт. Работа не волк, пристрелить не получится.
– Работа не волк, а кролик. – Мишка нехотя вылез из-за столика. – В лес не убежит, а затрахает!
После сытного обеда работа не клеилась. Вечная проблема: голоден – хочется есть, сыт – не хочется работать. А ещё всё время перед глазами стоял взгляд Морозова, не помогая сосредоточиться на работе. Эти глаза его жаркие. А может, мне просто показалось? Может, и не было никакого интереса с его стороны. А почему же я тогда пусть лёгкое, но возбуждение почувствовал под этим взглядом? Буду и дальше голову в песок прятать, как страус, или всё же признаюсь себе, что этот мужчина мне интересен?
Телефонный звонок прервал мои отнюдь не рабочие размышления. Веллер.
– Да, Аристарх Георгиевич.
– …
– Беру. Бегу.
Взял всё необходимое, и опять к Морозову. Разбираться в себе рядом с объектом своих размышлений самое удобное место. А, главное, самое комфортное. Подошёл к приёмной, заглянул. Аллочка за своим столом что-то быстро печатала. Ваза стояла далеко. Какое счастье, а то запасных рубашек у меня не осталось. Подняла голову, и смущённо улыбнулась.
– Загрузили и тебя работой?
– Всем хватило. Ты к ним? – кивнула на дверь кабинета. – Или ко мне?
– К ним. Заступаю на вахту вместо Аристарха Георгиевича. Ему что-то плохо стало, домой собирается.
– Они почти с самого утра там. Даже на обед не уходили. Я им обед заказала в ресторане, и накрыла стол прямо в кабинете.
– Ни на кого ничего не уронила? Или такая участь только у меня сегодня? – не удержался я.
– Совести у тебя нет, Снегирёв. Я же извинилась!
– Аллочка, все говорят, что у юристов нет совести. За те деньги, что платит мне шеф, я не могу купить такую дорогую вещь, как совесть. Добавит зарплату, обязательно куплю, – улыбнулся ей, и пошёл отдавать свой долг родной компании.
========== Глава 5. ==========
Юридический отдел большой коммерческой компании – это отдел по борьбе с законодательством и страж интересов своего работодателя. И сейчас я, как единственный представитель руководства отдела, отдувался за Веллера. Едва не погиб в бумажных завалах: акты, формуляры, спецификации, протоколы разногласий и прочие документы. Юридическое сопровождение этих сделок с самого начала вёл лично Аристарх Георгиевич, а я был лишь на подхвате: проверял клиентов, переделывал документы, учитывая все поправки. А теперь приходилось по ходу дела въезжать в подробности. Не вовремя Старый Лис заболел. Видимо, возраст даёт о себе знать, нервотрёпки с контрактами переносит уже не так легко, как раньше. У Веллера просто потрясающий нюх на подводные камни, которые при определённых обстоятельствах, если их вовремя не заметить, могут принести ощутимый вред родной компании. Несмотря на, казалось бы, нескончаемый ворох бумаг, работать было интересно. Морозов подсказывал, объяснял. Как только последний лист был вложен в последнюю же папку, я почувствовал, что вместе с ним исчезли и мои силы. Бросив взгляд в окно, заметил, наконец-то, что уже стемнело. Заработались! Слегка потянулся, разминая плечи, и бросил украдкой взгляд на шефа. Тимофей Ильич давно снял свой стильный пиджак и закатал рукава белоснежной рубашки, оголив загорелые руки. Он из солярия не вылезает что ли? На левом запястье красовались дорогие швейцарские часы. Морозов поймал мой взгляд и улыбнулся устало.