- Безусловно, - заявил Шеридан и ухмыльнулся. - Искать пропавших это... это, если хочешь, моя профессия.
- Правда? - Малыш робко улыбнулся, но глаза его по-прежнему были на мокром месте.
- Абсолютно, - заверил Шеридан, мельком глянув внутрь магазина, чтоб убедиться, что полицейский не обращает на них внимания. Коп, которого из-за толпы было едва видно (а ему, соответственно, еда видно Шеридана и мальчика, если оглянется), даже не смотрел в их сторону. - Во что был одет твой деда, сынок?
- В костюм, - сказал мальчонка. - Он почти всегда в нем ходит. Я только однажды видел его в джинсах, малыш говорил это так, будто Шеридан прекрасно знал, что предпочитает из одежды Деда.
- Готов поспорить, что костюм черный, - объявил Шеридан.
Глаза мальчика загорелись, полыхнув красным в отсветах вывески, словно слезы превратились в кровь.
- Вы его видели! Где? - Парнишка дернулся было в сторону дверей, и Шеридану пришлось насильно увлечь его вправо. Получилось нехорошо. Только бы он не устроил здесь сцену. Это бросилось бы в глаза прохожим, и потом они обязательно припомнили бы мужчину, который куда-то тащил упиравшегося мальчонку. Надо заманить его в фургон. У фургона все стекла, кроме лобового, поляризованные; даже в шести дюймах от них не видно, что творится внутри.
Первым делом надо заманить его в фургон.
Шеридан коснулся руки мальчика:
- Я видел его не в магазине, сынок. Я видел его вон там. Он указал на стоянки, где терпеливо поджидали хозяев бесконечные взвода машин. Вдалеке, за ними, тянулась подъездная дорожка, за которой, в свою очередь, сияли сдвоенные желтые дуги "Макдональдса".
- А почему Деда пошел туда? - спросил мальчик так, словно Шеридан или Деда - а то и обе вместе - окончательно спятили.
- Не знаю, - ответил Шеридан. Мысли мелькали у него в голове со скоростью экспресса, перестукивая на стычках рельс, - так всегда бывает, когда наступает самый ответственный момент и необходимо принять единственное приемлемое решение. Деда. Не папа, не дядя, а Деда. Деда значит дедушка. - Но я абсолютно уверен, что был он. Пожилой мужчина в черном костюме. Седой весь... а галстук вроде бы зеленый...
- Деда носит голубой галстук, - поправил мальчик. - Он знает, что мне так больше нравится.
- Ну да, может, и голубой, - охотно согласился Шеридан. - В сумерках разве разберешь? Пойдем-ка сядем ко мне в машину и покрутимся тут, посмотрим, куда запропастился твой Деда. Лады?
- Вы уверены, что это был Деда? Не пойму, что ему понадобилось там, где они...
Шеридан пожал плечами.
- Послушай, малыш, если ты думаешь, что это не он, то лучше тебе самому походить и поискать. Глядишь, и найдешь. - С этими словами он резко повернулся и зашагал прочь, к своему фургону.
Этот маленький гаденыш не клюнул, а не стоит ли вернуться и попробовать еще разок? Нет, и так уже много времени потеряно - да и глаза мозолить ни к чему, в два счета можно загреметь на двадцать лет в Хаммертон Бей. Разумнее двинуть в какой-нибудь другой торговый центр. В Скотервилле, например. Или...
- Подождите, мистер! - Это кричал малыш, и в голосе его была паника. Топоток кроссовок. - Подождите! Я ведь сказал ему, что хочу пить, вот он, наверное, и пошел туда... чтобы принести мне что-нибудь попить. Подождите!
Шеридан обернулся, расплывшись в улыбке.
- Неужели ты подумал, сынок, что я и впрямь брошу тебя?
Он повел мальчика к своему фургону - четыре года уж симпатяге, покрашенному в неописуемый голубой цвет. Он распахнул дверцу и улыбнулся малыш, который с сомнением смотрел на него своими зелеными глазами, ярко выделявшимися на бледном маленьком личике.
- Прошу в мою карету, - сказал Шеридан.
Малыш забрался в кабину и, сам того не подозревая, перешел в собственность Бриггса Шеридана - в ту самую минуту, когда дверка захлопнулась.
У Шеридана не было проблем с бабами. Он мог пить или не пить - по настроению. Единственной проблемой его были карты, любые игры в карты лишь бы на деньги. Он потерял все: работу, кредитные карточки, дом, который достался от матери. Ему не довелось пока сидеть за решеткой, но едва столкнувшись с мистером Регги, он понял, что тюрьма по сравнению с этим типом - сущий рай.
В тот вечер он вел себя как последний идиот. Лучше бы сразу все спустил. Когда спускаешь все сразу, то расхолаживаешься, возвращаешься домой, смотришь по телеку проделки коротышки Карлсона, а потом идешь спать. Но когда срываешь первый банк, то теряешь голову. В тот вечер Шеридан потерял голову, и к концу игры задолжал 17000 долларов. В это было трудно поверить, он был потрясен, ошарашен несправедливостью проигрыша. По дороге домой он старался не напоминать себе, что должен мистеру Регги не семьсот, не семь тысяч, а семнадцать тысяч звонких монет. Как только мысли перескакивали на это, он начинал хихикать и включал приемник в машине погромче.
Но на следующий вечер ему было уже не до смеху, когда две гориллы ребята, которым несложно добавить на каждую руку по несколько локтевых сгибов, если не заплатишь, - притащили его в контору мистера Регги.
- Я заплачу, - залепетал Шеридан. - Заплачу, послушайте, это не проблема, через пару дней, самой большее через неделю, ну, через две надели на худой конец...
- Ты утомил меня, Шеридан, - сказал мистер Регги.
- Я...
- Заткнись. Думаешь, я не знаю, что ты будешь делать, если дать тебе неделю? Ты пойдешь клянчить к дружку сотню-другую - если найдется дружок, у которого можно клянчить. А если не выгорит с дружком, то бомбанешь виноводочную лавчонку... коли кишка не тонка. Но я сомневаюсь в этом, хотя... все возможно. - Мистер Регги подался вперед, подперев подбородок, и улыбнулся. От него несло одеколоном "Тед Лапидус". - А если даже ты и отыщешь двести завалящих долларов, то что с ними сделаешь?
- Отдам их вам, - прошептал Шеридан. Еще немного и он намочил бы в штаны. - Я отдам их вам, честное слово!
- Не отдашь, - возразил мистер Регги. - Ты попытаешься отыграться, а мне достанется воз и маленькая тележка твоих дерьмовых оправданий. Вот о чем ты сейчас думаешь, друг мой, вот о чем.
Шеридан захныкал.
- Эти мальчики могут надолго уложить тебя в больницу, - мечтательно протянул мистер Регги. - Тебе на каждую руку поставят по капельнице, и из носу будут вдобавок торчать трубки.