– Потому что сейчас идет эскалация войны во Вьетнаме. А вы собственно кто?
Вместо ответа наш гость сказал:
– О! А ведь я эту песню знаю! Это же старая песня!
– «Oldest but goldest».
– Старая, но золотая! – блеснул образованием певец. – Да. Простите не представился. Я – Евгений Садин.
Похоже, он представлял нас как настоящих школьников и общение с нами начал с позиции матерого артиста, много видавшего, много знающего и снизошедшего до юношеских попыток прославиться. Он хотел облагодетельствовать наш, но у него ничего не получилось. Мы знали свою цену причем по завтрашнему курсу.
Если б мы были не мы, это может быть и сработало бы, но тут ему не повезло. Хотя, как сказать… Если б мы были не мы, то и песен он таких никогда не услышал.
В принципе мы бы и не возражали бы, но возникло одно «но».
Камнем преткновения стало еще и то, что Евгений по – своему представлял, как должно звучать наши песни, в какой аранжировке. А мы – то точно знали в каком оформлении эти мелодии завоюют весь мир.
Надежда на то, что Евгению и его команде музыкантов удастся сделать песню лучше, чем их сделали музыканты из нашей реальности, было мало и именно поэтому в конце концов мы решили сделать так: проиграли перед ним те наши песни, которые он хотел использовать в своей программе, добавляя время от времени, ну, когда это было необходимым комментарии:
– В этом месте неплохо бы пару скрипок… А в этом – рояль играет примерно вот это…. В качестве вступления лучше взять вот это…
По существу, это был поединок опытного артиста с группой школьников, а одного «Я» с большим самомнением с группой специалистов, уже давшую этой музыке мировую известность. Мы, понимая это, были настойчивы и, хотя Евгений был упрям, но в конце концов мы приходили к какому – то соглашению.
В конце концов он своими отчислениями с концерта пополнял нашу кассу, а мы, как создатели песен могли исполнять их в любое время и уж аранжировку мы организуем ту, что нужно.
Вечером того же дня случился еще один приятный сюрприз.
Я делал уроки, когда раздался телефонный звонок. Дверь комнаты открылась, и папа сказал.
– Тебя.
– Кто?
Папа пожал плечами.
– Какая – то девушка. Тебя. Настойчивая. Она уже раза три звонила.
– Меня? – удивился я и подумал. – С какой стати?
Скорее всего кто – то из одноклассниц с вопросами типа «А что у нас завтра будет первым уроком или что задали по математике». Мы, конечно имели определенную популярность, но своими телефонами мы не раскидывались, а поэтому мало кто незнакомый мог позвонить кому – то из них.
Трубку, разумеется взял.
– Здравствуйте. Это Алла.
Я быстренько перебрал всех знакомых мне девчонок. Там просто не было ни одной с таким именем.
– Не понял. Вы вероятно ошиблись.
– Вы Владимир Перемолотов?
– Да…
– Ваш телефон мне дал мне Олег…
Сердце у меня дрогнуло. Олег – это мой сын, оставшийся там. Неужели и он тут? Не может такого быть! Сердце пропустило удар. Ничего не понимаю. Я уселся и приведя нервы в порядок ответил:
– Ничего не понимаю. Какая Алла? Какой Олег?
Девушка вздохнула и объяснила с самого начала.
– Меня зовут Алла Пугачева я…
– Алла Борисовна? – спросил я. – Слушаю вас.
Вот ведь как бывает. Одно только слово, только отчество и все становится на свои места. Жизнь продолжается, загадки исчезают… Я расслабился, а голос в трубке рассыпался молодым смехом.
– Пока только Алла. Телефон мне дал руководитель нашего ансамбля. Олег Лундстрем. Я хотела бы поблагодарить вас.
– За что, Алла Борисовна?
Ну не поворачивался у меня язык назвать Примадонну Аллой.
– За вашу песню. Мне Олег сказал, что Вознесенский обратил свое внимание на меня с вашей подачи. Так что вам спасибо и считайте, что я у вас в долгу.
Я набрался нахальства.
– Ну какие счеты меж творческими людьми? Я уверен, что в вашем исполнении эта песня зазвучит еще лучше.
– Я постараюсь оправдать ваши надежды.
– А вам – то самой песня понравилась?
– Да. Понравилась.
«Еще – бы!» – внутренне усмехнулся я.
– Тогда может быть, если у вас будет желание, мы могли бы продолжить наше сотрудничество?
– Буду надеяться…
Если я не ошибаюсь в его городе слышится надежда!
– Еще раз спасибо…
Примадонна хотела закончить разговор.
– Алла Борисовна! – спохватился я. – Еще секунду… У нас есть несколько неплохих песен. Может быть вы выберете что – нибудь для себя?
Она вздохнула.
– Это решаю не я.
Прозвучало это так, что «это пока решаю не я». Я так и сказал.