Произошедшее стало для меня шоком. Я до последнего отказывалась ехать в морг на опознание, упорно набирая один и тот же номер. А после... После все было как в тумане. Похороны, волокита с бумагами, вступление в наследство. Мама была соучредителем фармакологической компании "Артериум", теперь владельцем пакета акций стала я. Меня долго вводили в курс дела, грузили информацией о поставках, знакомили с точками сбыта, отправляли в производственные цеха. Но все это время, ощущение того, что все ходят вокруг да около, никак меня не покидало. И интуиция не подвела.
Спустя длительное время и шквал информации, партнер по бизнесу, Виктор Леонидович, закрывает дверь в мой кабинет и садится напротив.
— Как ты, Алиночка, справляешься? — спрашивает участливо.
Мягко сказать, с виду он производит впечатление отталкивающего, но далеко не глупого человека. Включая меня, компания делилась между четырьмя соучредителями, но именно Виктор Леонидович всем своим видом демонстрирует существенное превосходство.
Это уже после детального знакомства с документами я узнала, что все его преимущества мнимые. Акции компании разделены на абсолютно равные доли. Двадцать пять процентов каждому.
— Да, стараюсь.
Отвожу взгляд от монитора и слабо улыбаюсь.
— Что-то срочное?
— Я хотел поговорить с тобой. Без лишних ушей и глаз. И надеюсь, что этот разговор останется между нами. А ещё, я бы не отказался от кофе.
— Да, конечно.
Мой палец зависает над кнопкой селектора. Несмотря на то, что я ежедневно, на протяжении месяца с утра до ночи провожу в этих стенах, мне все ещё не удобно обращаться к своему секретарю с подробными просьбами. Поэтому по дороге на работу, я стараюсь заезжать в авторесторан. Обедать тоже предпочитаю в соседнем кафе. Наверное, я просто не привыкла и до конца не осознавала произошедшего. Всего полгода назад, после окончания медицинского университета, я сама носила кофе своему научному руководителю в одной из городских лабораторий.
Пауза затягивается, когда Виктор слишком долго размешивает сахар в белой фарфоровой чашке. Периодический стук чайной ложки действует на нервы, и добавляет головной боли.
— Алина, все это серьезный бизнес, — наконец-то говорит он. — Степень конкуренции высока, а доверие покупателей шатко. Наша фирма уже многие годы на хорошем счету, потому что мы оставляем "Артериуму" значительно больше, чем того требуют должностные обязанности. Мы живём этим, и твоя мама жила.
— Я понимаю, я стараюсь. Просто не получается так быстро... — бормочу.
— Ты ещё совсем молода, это не твое, Алиночка.
— Пожалуйста, не нужно ставить на мне крест.
В моем голосе появляются нотки раздражения. Всегда обидно, когда тебя недооценивают. И не помню, когда посвящала себе свободное время. Горы документов, сотни знакомств... Было бы правильнее сказать, что я слилась с этим местом, и проросла в него корнями.
— Что ты? Даже в мыслях не было, — елейно проговаривает Виктор.
Кажется, он понимает, что перегибает, и теперь пытается переиграть партию.
— Я совсем не сомневаюсь в твоих способностях, ты умная девочка и безумно похожа на свою мать. Но между вами есть одно большое различие. Она сама решила посвятить себя целиком и полностью работе, а ты стала жертвой обстоятельств.
— Значит так было суждено, — отвечаю размыто.
Разговор с каждым новым словом становится все более неприятным. Я вижу, как мнется Виктор, нервно отстукивает пальцами по столешнице и прикусывает внутреннюю часть щеки.
— Успокоительные и обезболивающие препараты, всего лишь прикрытие, — наконец выдает он.
— Что вы имеете в виду?
Подобное заявление заставляет меня поморщиться.
— Когда ты получишь доступ к офшорам своей матери, поймёшь, что на обычных таблетках столько не заработать.
— Я не понимаю.
Нервный смешок срывается с моих губ, после того, как встаю с кресла, и подхожу к окну. На улице сгущается сумрак. Редкие капли разбиваются о толстое стекло, и стекают вниз ломаными струями.
— Наше производство имеет две стороны, и вторая сторона очень далека от закона.
— Наркотики? Я в жизни не поверю, что моя мать могла участвовать в чём-то подобном.