Уверен, что крайне важно не дать укорениться в умах тому новому образу России, который с недавних пор стал вполне расхожим в Европе и в США. Иначе уже в обозримом будущем возможны серьезные просчеты в прогнозах как у политиков, так и у инвесторов. Если мы не разберемся как следует в том, что уже произошло, не выясним для себя, какие были допущены ошибки, то вполне вероятно, что нам не удастся избежать неприятностей и в будущем. А не задумываться о том, что случится с Россией в последующие годы, мы просто не имеем права: Россия по-прежнему обладает смертоносным военным потенциалом, занимает центральное место в плане географии и ресурсов и конечно же продолжает играть свою историческую роль осевого государства.
Живая история
Я надеюсь, что для российского читателя рассказ о том, как события виделись с позиций МВФ, будет если и не увлекательным, то, по крайней мере, познавательным. К тому же, если не ошибаюсь, это первая книга такого рода. Насколько мне известно, еще ни один руководящий сотрудник фонда не брался рассказывать о событиях, в которых он по долгу службы принимал участие [1] . Даже те, кто вышли на пенсию и ничем уже не рискуют, этого пока не делали. Что само по себе несколько странно, особенно теперь, когда о политике правительств и ее разработчиках принято говорить гораздо более откровенно. При такой открытости руководители МВФ наверняка могли бы рассказать немало поучительного о былых событиях [2] .
Есть, конечно, в этом деле свои трудности. Когда пишешь о важном историческом событии исходя из собственного опыта, то какие-то моменты неизбежно вспоминаешь уже не так четко, а о каких-то аспектах и попросту забываешь сказать. К тому же, личные воспоминания всегда односторонни. Но зато мемуары позволяют получить представление и даже немного почувствовать, каково приходилось непосредственным участникам событий.
Но, пожалуй, лишь теперь, по прошествии достаточного времени начинаешь понимать, кто действительно находил гениальные решения, а кто вообще не думал о последствиях. В этом смысле, если вспомнить, какие страсти кипели вокруг тогдашних событий в России и сколько по их поводу было споров, сегодня можно совершенно по-новому выставить оценки и раздать немало похвал и тумаков (причем я и сам заслужил и то и другое). Очевидно, однако, что кризис августа 1998 года стал своего рода водоразделом. И, чтобы правильно понять новую Россию, оценить ее силу и потенциал, до сих пор не решенные проблемы, необходимо услышать как можно больше мнений.
Водораздел
Истинное значение кризиса и последовавших за ним событий сегодня, скажем прямо, улавливается пока с трудом. Происходит это из-за того, что Россию в мире по-прежнему видят в негативном свете. Этот отрицательный образ сложился, по крайней мере, после августа 1998 года и закрепился во время второго срока президента Путина. То, какую роль в его создании сыграли западные СМИ и оставшаяся у практически безработных ныне советологов ностальгия по былому четкому делению мира на Запад и Восток, заслуживает само по себе отдельного серьезного исследования. Но и без этого очевидно, что журналисты и советологи не были полностью объективны. Они обращали внимание только на те новости, которые укрепляли существующий отрицательный стереотип, образ России как страны, опасной для Запада и потому не заслуживающей доверия. Цель моей книги – восстановить равновесие. События августа 1998-го причинили большой экономический ущерб, из-за них пострадали многие люди – как случайные участники, так и весь сверхтерпеливый российский народ, и я ни в коем случае не собираюсь это отрицать. Но в то же время я попытаюсь доказать, что в тот момент страна начала разворачиваться в правильном направлении.
До кризиса 1998 года политический класс России вел себя так, будто ему было все равно, какие последствия будет иметь ожесточенная борьба за активы. Федеральная власть была слаба и дискредитирована (возможно, так проявилась реакция на жизнь в условиях высокой централизации и полицейского государства при коммунистическом режиме). Казалось, страну разорвут центробежные силы. В результате законодательство – даже добротное – на практике не действовало. Госаппарат был деморализован, штаты в бюджетной сфере раздуты и недофинансированы. Сбор налогов находился в ужасном состоянии, и его эффективность была абсолютно недостаточна даже для ограниченного финансирования управленческих функций государства, не говоря уже о жизненно необходимой системной трансформации. У государства не было ни воли, ни средств для эффективных действий. Кризис 1998 года стал сигналом к действию. Страна должна была выбрать между воровским капитализмом банановой республики и жесткой программой превращения в современное государство.