– Хватит грустить, давайте уже отпразднуем последнюю пятницу на этой неделе!
В ответ все собравшиеся одобрительно заулюлюкали, Артем кивнул ему и потянулся за пивом, Иван же просто улыбнулся. Вечер можно было считать открытым.
Павел Игнатов подошел к ним ближе к восьми, причем не один, а в компании с еще тремя оперативниками.
– Ого, сегодня вас много, – поприветствовал его Алексей. Поздоровавшись со всеми, Павел ответил:
– Сегодня наше ударное отделение, вместо того, что бы заняться отловом всяких редисок и прочими текущими проблемами, весь день готовило отчет генералу, которому резко кое–какие цифры понадобились. Вот и укладывали цифры в нормативы плана и так, и эдак, и все никак. Но зато как закончили, все вместе и освободились.
– Это каким же образом вы постоянные величины в нормативы вкладывали? – заинтересовался вопросом Иван.
– Статистика может подтвердить что угодно, даже взаимоисключающие утверждения, в этом ее и прелесть, – произнес Артем. – Нужно просто правильно сформулировать параметры выборки. И решить, нужно ли учитывать какие–либо сопутствующие данные.
– О, соображаешь. Михалыч, – обратился Павел к самому старшему мужчине из троих оперативников, – объясни нашим коллегам из информационного центра, как они сразу должны нам информация по статистике преподносить.
– Из информационного центра? – переспросил он, явно заинтересовавшись. – Ладно, поделюсь. В детали, конечно, я вдаваться не буду. Но если вкратце, то… Что такое, например, убийство?
– В смысле? – не понял Иван.
– В юридическом.
– Да откуда я знаю, я не юрист, – ответил ему Иван. – Если не затруднит, объясните.
– Мда, программисты, что с вас взять… Тогда совсем по–простому. Вот, например, сбитый насмерть пешеход – это убийство?
– Нет, – ответил Иван, затем подумав, добавил: – Хотя, если у водителя был умысел, то он мог использовать автомобиль в качестве орудия, и…
– Мне нравится ход ваших мыслей, молодой человек. Вам бы в качалку походить годок–другой, и можно в МУР идти служить.
Все дружно засмеялись, Иван же надулся, оставив это замечание без комментариев, мужчина же протянул ему руку и сказал:
– Ежов Алексей Михайлович, начальник этих бездельников, – он указал на оперативников. Иван пожал протянутую руку, коротко, совершенно неофициально представившись:
– Иван.
– Так вот, Иван, в загнивающей Америке, например, все просто. Если есть криминальный труп, то есть когда потерпевший сам к смерти не стремился, то это убийство. Оно может быть преднамеренным, или нет. Это уже в зависимости от того, что кто–то кого–то грохнул специально, явно желая этого результата, или случайно, не имея умысла. А вот у нас, когда в девяностые был что ни день, так десяток трупов, и это только в Москве, кому–то пришла в голову умная мысль, что с убийствами можно бороться на бумаге. И даже придумали как. Родилась новая классификация, например: тяжкие телесные, повлекшие смерть, или причинение смерти по неосторожности, или наезд на пешехода, ну и так далее, но без слова «убийство». С тех пор отчеты с отличными цифрами по убиенным пошли вверх, и всем все это как–то понравилось резко. Вот с тех пор и пошло, что любое убийство в России с точки зрения американских юристов будет классифицировано как очень сильно–сильно преднамеренное. И убийств в Америке теперь раза в два–три больше по статистике, о чем нам бодро телевизор рассказывает. И ведь с некоторой точки зрения это будет даже правдой. Понятен расклад?
– Более чем, – ответил за всех Иван, так как их беседу с интересом слушали даже «прожженные» программисты, весьма далекие от этих юридических игр. – А вы, значит, сегодня более сложные махинации проворачивали? И хотите от нашей статистики более удобных отчетов? Так взяли бы поллитру и изначально к нашим статистам пришли, в чем проблема?
Оперативники одобряюще загалдели, посматривая на Ивана, и явно меняя первоначальную оценку на его счет.