— Я вот тут татуировку хочу сделать, — опускает край брюк так низко, что видно место, где начинают расти волосы. Проводит наманикюренным пальцем по коже справа. — Вот тут, в виде звезды, клево, да?
Перевожу взгляд на лицо, на нем какой-то детский восторг и волнение.
— Только смотри, маме не проболтайся, а то она меня не пустит никуда.
— Ладно, какие проблемы. А зачем тебе там тату?
— Как зачем? А ты не догадываешься даже, да? — поднимает одну бровь вверх, при этом взгляд становится таким... взрослым что ли, заигрывающим.
— Эээ… Ну...
— Ну, это же так сексуально! Сам представь! — он тут же разворачивается к плите, продолжая варить кофе, помешивая его маленькой ложечкой.
Вообще-то я представляю — не дурак. Самому нравится, когда у девушек на пояснице красивая тату и, когда занимаешься сексом в позиции «сзади», открывается очень даже симпатичный вид. Но вот только представлять, как это выглядит «спереди» у парня-гея, да еще и собственного брата — это уже слишком!
Тут раздается какая-то мелодия и Билл, вручив мне в руку ложку, пулей выбегает, успев только выкрикнуть:
— Помешай пока — мне звонят.
Слышу, как он в комнате смеется, разговаривая по телефону.
— Нет, не переживай, котенок, все будет нормально... Давай... Целую, обнимаю!
Стою и слушаю, пытаясь понять, с кем он разговаривает, и что это еще за «котенок» там у него? Неужели парень есть уже?! Да нет, не может быть, ему еще только семнадцать, и то, на следующей неделе исполняется. Хотя, у меня в семнадцать уже были девушки и секс.
— Тооом!!! — мои рассуждения прерывает его вопль, словно ультразвук, от которого закладывает уши. — Ты что, не видишь?! Кофе! Все на плите!
— Блядь! — резко разворачиваюсь, но поздно. Все залито, а огонь, видимо, давно потух, потому что уже заметно припахивает газом.
— Извини, я тут задумался просто.
— Задумался он. Подслушивать надо меньше чужие разговоры. Знаю я вас, воспитателей.
А вот этого мне меньше всего хотелось бы. Чтобы он меня как еще одного родителя воспринимал, а не как брата. Тем более переходный возраст еще не прошел, и психануть может чего доброго, поэтому я начинаю спокойно.
— Билл, во-первых, я не подслушивал. Мне просто немного слышно было отсюда. А, во-вторых, что бы я ни услышал, я не собираюсь тебя осуждать или лезть с советами. Я тебе не папа, и тем более не мама. Я, конечно, понимаю, что мы давно не виделись, но я не хочу, чтобы мы вели себя как чужие. Хочу быть тебе в первую очередь другом, Билл. Смотрю в глаза. От его раздражения не осталось и следа, брат улыбается мне и говорит.
— Знаешь, я так рад, что ты приехал! Я часто вспоминаю, как мы жили все вместе в детстве, и мне так грустно становится, — при этом улыбка не сходит с его лица, но вот в глазах прослеживается печаль. Подхожу ближе, обнимаю крепко-крепко, закрываю глаза и шепчу:
— Прости.
— За что? — такой же легкий шепот у моего уха.
— За то, что не был рядом все это время. — От его волос приятно пахнет каким-то фруктовым шампунем.
— Да ладно тебе, — отстраняется от меня. Опять эта красивая искренняя улыбка, от которой в прямом смысле этого слова становится тепло внутри.
— А пойдем сегодня посидим где-нибудь, выпьем, покажешь мне свои любимые места?
— Здорово! Пойдем! — сразу соглашается он. — Но вот кофе тебе придется растворимый пить, еще раз я варить не собираюсь!
Мы смеемся, и я чувствую себя как-то легко и счастливо. И еще, хочется, чтобы у Билла все было хорошо, не дай бог, кто обидит, тогда будет иметь дело со мной.
В баре, куда привел меня Билл, довольно неплохо. Уютно и стильно. Садимся за маленький свободный столик в тихом углу, чтобы было удобнее разговаривать. Я беру себе пиво, а Билл, оказывается, обожает коктейли и заказывает «Маргариту». Болтаем о всякой ерунде, я узнаю, что он планирует поступать на экономический после окончания школы. Билл любит историю и английский, ненавидит физкультуру, да и вообще спорт. А еще он обожает музыку и даже пытается сам сочинять. Слушаю его внимательно, мне очень интересно, чем от жил все это время, какой он сейчас.
Тут перед нами словно вырастает силуэт какой-то девушки, я уже было открываю рот сказать, что нам ничего пока не надо, как Билл подрывается с места.
— Привет, котенок! — радостно выкрикивает он, целует ее в щеку.
Девушка отвечает ему также ласково — видимо они хорошие друзья — потом кивает на меня и удивленно поворачивается к Биллу.
— Когда это ты успел? А мне...
— Это мой брат Том. Познакомься! — перебивает ее Билл. — Том, это моя подруга Аника.
— Очень приятно, — протягиваю руку.
— Ой, извините, какая я дурочка! Билл, я подумала, что ты наконец-то...
— Мы тут ненадолго, Аника, вот зашли поговорить, — выпалил брат.
— А, ну не буду мешать, пока Билл, я потом позвоню.
Аника уходит, и я понимаю, что это, наверно, с ней он сегодня говорил по телефону. При этом чувствую себя глупо и неловко. Во-первых, с чего это я так разволновался по поводу телефонного разговора? Парень он взрослый, делать может, что хочет. А, во-вторых, неприятный осадок остался от того, что эта девушка приняла меня за парня Билла. Это было очевидно. Да как она до такого додумалась вообще?!
Мы снова возвращаемся к теме нашего разговора, и вскоре я не замечаю, как пустеет третий бокал, а у Билли уже начинает заплетаться язык. Это так смешно и мило и так по-детски. Тут он начитает икать. Говорю, что, наверное, пора домой, а то мама будет волноваться, к тому же, она поймет, что я его напоил и может рассердиться. На что Билл пытается возразить, но когда открывает рот, то вместо слов, у него вылетает очередное «ик». Мы оба дико ржем, обращая на себя внимание окружающих.
Расплачиваюсь за выпитое, и мы выходим из бара. Билл хочет пройтись до дома пешком, хотя я прикинул, что это займет около сорока минут. Но он продолжает настаивать, и я соглашаюсь. Сегодня очень теплая безветренный вечер, и, если честно, мне самому домой не очень хочется. Шагаем по ночному городу, людей становится все меньше, а воздух чище. В теле чувствуется приятная усталость и расслабленность. Тут Билл хватает меня за руку и тянет куда-то.
— Давай на перегонки, а, Томми? Ну, пожааалуйста!!! Вон до того дома, а! Ну давай же!
— Ладно, ладно. Только один раз, и надеюсь, мы не встретим никого из знакомых, а то маме потом будет стыдно, что ее сыновья — идиоты.