— Все отлично, а ты вчера хорошо потрахался?
Что?! Ушам не верю! Он что, вчера слышал или видел, как я подъехал на машине? И что с того? Уже сделал выводы и теперь может мне что-то предъявлять?
— Не твое дело, — сухо отвечаю, а внутри все начинает закипать от его наглости.
— Конечно не мое. Я ведь еще не дорос, чтобы спрашивать старшего брата о таких взрослых вещах, — с сарказмом заявляет он.
Какого хрена?! Он теперь будет таким образом надо мной издеваться?!
— Что ты хочешь этим сказать, Билл? — все еще пытаюсь не выйти из себя. — Послушай...
— Ничего я не собираюсь слушать! — срывается на крик. — От такого кобеля, как ты, ничего нормального все равно не услышишь!
Ах так! Значит, я у него кобель, ну-ну.
— А я со шлюхами вообще-то не разговариваю! — теперь уже ору я.
Пусть слушает, пусть знает, что я о нем думаю, а то строит из себя праведника.
У Билла смешно открывается рот и вытягивается лицо, и в следующую секунду в меня летит тарелка со стола. Еле успеваю увернуться, как следом летит чашка, задевая голову.
— Блядь! Сука! Больно же! — ору, как ненормальный.
— Больно ему, видите ли! А мне было не больно! — хватает очередной предмет со стола, но я вовремя подлетаю к нему, перехватываю руку, с силой опуская вниз. — Хватит!
— Пусти! — пытается ударить по лицу свободной рукой, но и тут я успеваю.
Прижимаю Билла к стене, удерживая руки за запястья. Он уже не пытается так рьяно сопротивляться, лишь тяжело дышит, смотрит в глаза. Минуту нахожусь в каком-то ступоре, не зная, что сказать и что делать дальше, а потом делаю то, чего меньше всего от себя ожидал — целую в губы. Сначала получается грубо. Чувствую, как его тело буквально обмякает. Отпускаю руки, прижимая его к стене своим телом, целую опять, на этот раз нежнее. Опять вкус его губ... Кружится голова... Или это все от удара... Это безумие прерывает звук открывающейся входной двери и мамины шаги. Мы оба замираем на секунду, потом я резко отстраняюсь, отворачиваюсь к окну. Слышу, как брат быстро убегает к себе в комнату.
— Мальчики, вы тут? — мамин голос действует, как холодный душ. — Томми, что это?
— Что, мам? — пытаюсь вести себя как можно более непринужденно.
— У тебя кровь на голове, ты что, ударился? — испуганно спрашивает она. Пока я думаю, что сказать, она замечает разбитую посуду. — Да что тут произошло, ты мне скажешь, наконец?
— Мам, все нормально, я уронил… и потом хотел собрать и вот об шкафчик, — язык меня не слушается. — Я пойду в ванну, обработаю чем-нибудь.
Под этим предлогом вылетаю из кухни. Запираюсь в ванной, открываю кран с холодной водой и опускаю под струю всю голову, постепенно приходя в чувства. Да что же это творится?!
========== 7. ==========
— Томми, у тебя на завтра какие планы? — интересуется мама за ужином.
— А какие у него могут быть планы? — язвительно отвечает за меня Билл.
Ну, все начинается...
— Действительно, какие у меня могут быть планы, — передразниваю его, но стараюсь сохранять спокойствие. — А что, мам?
— Нас тетя Марта к себе приглашает, она тебя уже лет пять не видела, и вообще у нее такой чудесный загородный домик, я думаю надо съездить на выходные, пока лето не кончилось и пока ты тут, что думаешь?
— По-моему, хорошая идея, когда едем, завтра утром?
— Давайте, только не очень рано, а? — жалобно просит Билл.
Ловлю себя на мысли, что вот уже минуту пялюсь на него. Смотрю на то, как шевелятся губы, когда он говорит или ест, как он их облизывает. Иногда он такой милый, как ребенок, есть в нем какая-то непосредственность и беззащитность, несмотря на внешнюю колкость. Наверное, именно это выбило меня из колеи, а все эти его бабские штучки сыграли злую шутку. Вот так, всему есть логическое объяснение.
— Ну, как не рано, часов в восемь надо выезжать, — отвечает мама.
— Это рано, — начинает хныкать брат. — Я сегодня, наверное, поздно приду и вообще не высплюсь тогда.
— А куда идешь, можно тебя спросить?
— Ну, меня Дэн пригласил погулять, помнишь, я тебе рассказывал?
Неожиданно громко опускаю на тарелку вилку с ножом. Билл тут же ловит мой взгляд. Смеется надо мной? Ему смешно? Да, мне противно! Блядь, как я мог попасться на эту удочку! Это же очевидно, трахается со всеми подряд, тут захотелось внести разнообразие, а старший брат в самый раз! Да... История... Я всегда догадывался, что все геи в каком-то смысле извращенцы, но чтоб до такой степени!
— А, да, помню. Билли, я только хочу сказать, чтобы ты был осторожен, ну и не до поздна, естественно.
— Как получится, — опять взгляд в мою сторону.
Не дождется, я ничего не скажу, потому что мне до этого нет ни какого дела.
— Билли!
— Хорошо, хорошо, мам, — целует ее в щеку и встает из-за стола, при этом у него задирается футболка, так что видно плоский живот, и мне опять становится не по себе. Какое странное чувство, мне противно на него смотреть, и в то же время тело реагирует на это совершенно неадекватно. Аппетит мгновенно пропадает. Скорее бы уже закончились эти «каникулы».
Одиннадцать. Без пяти. Вроде сказала ему мама, чтоб не поздно. Да, трахается он с этим Дэном, тут дураку понятно. А потом такое невинное лицо делает типа: «Как вы могли такое подумать». Ладно, хер с ним, пусть делает, что хочет, мне то что?
Нет, просто еще поражает, как спокойно ко всему этому относится мама! Он ей напрямую заявляет, что идет с парнем, а она ему: «Будь осторожен, сынок, трахайся на здоровье». Тоже мне мать! Вместо того, чтобы надавать по заднице хорошенько... А задница… У него такая маленькая и упругая...
Сам того не замечаю, как рука оказывается в трусах, начинает водить по уже твердеющему члену вверх-вниз... Билл, какая же ты сука...
Внезапно доносится шум из коридора. Наверно, Билл. От осознания того, что он сейчас тут, совсем рядом, становится жарко. Быстро натягиваю джинсы и выхожу в коридор. Брат стоит в полумраке и громко роется в своей сумке, пытаюсь что-то найти, и матерится в голос.
— Что-то ищешь?
— Да... Кажется, мобильник потерял, — рассеянно говорит он, продолжая выворачивать содержимое сумки. — Не пойму, где я мог...
Мне кажется, или его голос сейчас звучит как-то виновато?
— Ну, где шлялся, там и оставил.
— Иди на хуй, Том, — нервно и громко произносит он.
— Тихо! — хватаю под руку. — Маму разбудишь, чего орешь опять?