Толпы жителей бежали из огня, полки русские шли в огонь; одни спасали жизнь, другие несли ее на жертву. Длинный ряд подвод тянулся с ранеными"1.
1 ( Глинка Ф., Письма русского офицера. М., 1815. Ч. 4. С. 34-36)
Когда утром 6 августа русские войска оставляли Смоленск, город представлял собой груду пепла. Его окрестности Глинка сравнивал с окрестностями Везувия после извержения. Он приводил множество примеров мужества, геройства, человеколюбия, проявляемых русским человеком. Он был восхищен тем, что высшие офицеры неустрашимо бросаются в ад военной бури и терпят наряду с простым солдатом жажду, голод и холод. "Вот что значит любовь к Отечеству. Потомки не уступают предкам. О, чувство благородное, чувство священное! Обладай вечно сердцами россиян".
Глинка в те дни и ночи часто наблюдал за главнокомандующим русской армией М. Б. Барклаем-де-Толли. Его поразительное спокойствие, твердость духа, четкость плана и ясность цели - вот черты, которые были многим непостижимы. "Когда Колумб,- отмечал Глинка,- посредством глубоких соображений первый предузнал о существовании нового мира и поплыл к нему через незримые пространства вод, то спутники его, видя новые звезды, незнакомое небо и неизвестные моря, предались было малодушному отчаянию и громко возроптали. Но великий духом, не колеблясь ни грозным волнением стихий, ни бурею страстей человеческих, видел ясно пред собою отдаленную цель своюи вел к ней вверенный ему провидением корабль"1. Именно с Колумбом сравнивал Глинка Барклая-де-Толли, который, по его словам, провел от Немана до Вязьмы наши войска с таким искусством и осторожностью, что не позволил неприятелю отрезать ни одного русского отряда, не потеряв "почти ни одного орудия, ни одного обоза".
1 ( Глинка Ф., Письма русского офицера. М., 1815. Ч. 4. С. 44)
Глинка в середине августа записал, что война уже давно обрела народный характер и теперь проявляется в новом небывалом движении. Тысячи крестьян, вооружившись самодельным оружием, в которое они превратили серпы и косы, уходят в леса и нападают на отдельные отряды "злодеев". "Даже женщины сражаются!"
В те дни, когда между офицерами только и было разговоров о необходимости дать сражение, донеслась весть о прибытии в армию светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова. "Народ встречает его повсюду с неизъяснимым восторгом. Все жители городов выходят навстречу, отпрягают лошадей, везут на себе карету... Весь народ называет его спасителем"1.
1 ( Глинка Ф., Письма русского офицера. М., 1815. Ч. 4. С. 50)
Глинка увидел Кутузова в селении Царево-Займище. Он сидел на скамейке у крестьянской избы, окруженный свитой генералов. Потом поехал осматривать войска. Увидев, что солдаты чистят одежду, Кутузов сказал, что приехал только узнать: "Здоровы ли вы, дети мои?" И добавил, что солдату в походе надобно думать не о щегольстве, а о победе.
Дальше Глинка писал о мужестве воинов-ветеранов. Страдавшие от старых и новых ран, они участвовали в сражениях наравне с молодыми. "Вот что значит война отечественная",- заключал Глинка.
В Тарутине Глинка встретился с Милорадовичем. Генерал предложил Глинке служить у него, и с 1 октября 1812 г. Глинка уже находился в авангарде кутузовских войск, о боях которых гремела слава по всей России.
Во второй половине ноября русские войска были за Березиной, а в середине декабря захватили Вильну. Здесь Глинка сделал следующую запись: "Такими исполинскими шагами шло войско наше к победам и славе!.. Но сколько неслыханных, невообразимых трудов перенесло войско! Сколько вытерпел друг твой"1. В Вильне Глинка дважды навещал заболевшего В. А. Жуковского. "Отечественная война,- отмечал Глинка,- переродила людей. Благородный порыв сердца, любящего Отечество, вместе с другими увлек и его из круга тихомирных занятий, от прелестных бесед с музами в шумные поля брани. Как грустно видеть страдание того, кто был таким прелестным певцом в стане русских и кто дарил нас такими прекрасными балладами! Мой друг! сия война ознаменована какою-то священною важностью и всеобщим стремлением к одной цели. Поселяне превращали серп и косу в оружие оборонительное; отцы вырывались из объятий семейств, писатели из объятий независимости и муз, чтобы стать грудью за родной предел. Последние, подобно трубадурам рыцарских времен или барду Оссидну, пели и под шумом военных бурь"2.
1 ( Глинка Ф., Письма русского офицера. М., 1815. Ч. 4. С. 151)
2 ( Глинка Ф., Письма русского офицера. М., 1815. Ч. 4. С. 154)
В "Письмах русского офицера" содержится описание множества городов и сел, через которые проходил авангард русских войск. Особенно тепло и сердечно встречали русских солдат в Саксонии. "Все русское,- отмечал Глинка,- входит здесь в употребление. На многих домах надписи немецкие написаны русскими словами, а на иных и совсем по-русски. Неоспоримо, что слава народа придает цену и блеск языкуего. Слава сия утверждается победоносным оружием. Теперь уже всякой саксонец имеет ручной Российской словарь, и скоро, может быть,- как сладко мечтать о сем!- богатый язык великого Отечества нашего загремит на берегах Эльбы - и там, где победа украшает лаврами знамена народа русского, станут читать русских писателей; станут дивиться Ломоносову, восхищаться Державиным, учиться у Шишкова, пленяться Дмитриевым, любоваться Карамзиным!"1
1 ( Глинка Ф., Письма русского офицера. М., 1815. Ч. 5. С. 61-62)
Идя по дорогам Европы, Глинка все чаще задумывался о необходимости издать труд по истории Отечественной войны 1812 г. "Скоро,- писал он,- может быть, умолкнут громы брани... Пожженные области начнут возникать из пепла, и раны страждущего человечества уврачуются благодатным целением мира. Война сия пройдет мимо, как гневная туча, метавшая молнии на мирные села. Скоро исчезнет ужас, но вслед за ним пробудится любопытство. Люди захотят узпать все подробности сей единственной брани народов"1.
1 ( Глинка Ф. Н. Письма к другу. С. 317)
Глинка видел долг русских ученых в необходимости дать представление о времени, "когда тряслись престолы и трепетали цари", когда внезапный гром наполеоновского нашествия пробудил дух народа, показавшего во всем величии пламенную душу и своими подвигами освободившего порабощенную Европу.
Глинка много раз подчеркивал, что будет счастлив, если читатель и историк найдет в его "Письмах" "верное описание нравов и обычаев народов"1. И действительно, его этнографические наблюдения очень точны, объективны и проникнуты чувством желания видеть народы Европы в состоянии мира и процветания.
1 ( Глинка Ф., Письма русского офицера. М., 1815. Ч. 8. С. 258)
За боевые отличия и заслуги Глинка был награжден орденами Св. Владимира 4-й степени с бантом и Св. Анны 2-й степени, золотой шпагой за храбрость, русским и баденским военными орденами, а также получил от прусского короля драгоценный перстень.
В 1815-1816 гг. вышли его "Письма русского офицера". Прочитав их, Жуковский послал Глинке своего "Певца в стане русских воинов" с надписью: "Ксенофонту Бородина". "Письма,- писал современник Глинки и исследователь его литературной деятельности Н. В. Путята,- по появлении своем имели блистательный успех, они с жадностью читались во всех слоях общества, во всех концах России. Красноречивое повествование о свежих еще сильно волновавших событиях, живые, яркие картины, смело нарисованные в минуту впечатлений, восторженная любовь ко всему родному, отечественному и к военной славе - все в них пленяло современников.