Клятва членов Общества соединенных славян была составлена по образцу карбонарских клятв[41]. Вступающий в организацию член давал обет бороться «для освобождения себя от тиранства и для возвращения свободы, столь драгоценной роду человеческому». Он клялся: «…самый ад со всеми своими ужасами не вынудит меня указать тиранам моих друзей и их намерения»; «Пройду тысячи смертей, тысячи препятствий, пройду и посвящу последний вздох свободе и братскому союзу благородных славян». Были разработаны и особые «Правила соединенных славян», отмеченные стремлением к решительным революционным действиям: «Не надейся ни на кого, кроме твоих друзей и своего оружия. Друзья тебе помогут, оружие тебя защитит», — гласило первое правило. При этом слово «оружие» было зашифровано изображением солдатского штыка.
Необходимо отметить, что революцию «славяне» считали движением народных масс и полагали необходимым опереться именно на народ: «…в народе искали они помощи, без которой всякое изменение непрочно; собственным же своим положением убеждались, что частная воля, частное желание ничтожны без сего всемощного двигателя в политическом мире», — пишет мемуарист Славянского общества. «Славяне» были противниками военной революции. Они полагали, что военные революции «бывают не колыбелью, а гробом свободы, именем которой совершаются».
Эти особенности отличают Общество соединенных славян от остальных обществ декабристов. Их революционность несколько отличается от дворянской революционности: некоторые черты славянской идеологии сближают ее с идеологией разночинской демократии.
«Славянский союз носил на себе отпечаток какой-то воинственности», — говорится в «Записках» Славянского общества. «Страшная клятва, обязывающая членов оного посвящать все мысли, все действия благу и свободе своих единоплеменников и жертвовать всей жизнью для достижения сей цели, произносилась на оружии; от одних своих друзей, от одного оружия славяне ожидали исполнения своих желаний; мысль, что свобода покупается не слезами, не золотом, но кровью, была вкоренена в их сердцах, и слова знаменитого республиканца, сказавшего «обнаживши меч против своего государя, должно отбросить ножны как можно далее», долженствовали служить руководством их будущего поведения».
Члены Славянского общества отличались от членов Северного и Южного обществ декабристов и по своему имущественному положению. Они в основном принадлежали к малоимущему дворянству, подчас совсем разорившемуся. Сами члены Славянского общества, как правило, не владели ни землей, ни крестьянами, родители же их в большинстве случаев или были безземельными дворянами, или владели ничтожным количеством земли и крестьян. «За отцом его крестьян три души», — значится, например, в формуляре члена Славянского общества поручика Лисовского. По сведениям, собранным губернатором после ареста Лисовского, его мать и сестра жили в Кременчуге «в маленьком деревянном домике, составляющем все их благосостояние», и содержали себя «собственными трудами» — «шитьем женской одежды, белья и прочего». Основатели общества, братья Борисовы — сыновья отставного майора 8-го класса, живущего на скудный казенный «пансион» (т. е. пенсию) в 200 рублей в год: отец имел дополнительный заработок в качестве провинциального архитектора. Большинство членов Славянского общества жили «с одного жалованья» и еще содержали подчас на него своих родных. Так, после ареста члена Славянского общества Бечаснова его мать, «дворянка Бечаснова», осталась без всяких средств: единственным ее имуществом было «необходимое одеяние», и ее из жалости приютило одно знакомое дворянское семейство. Среди «славян» был даже крестьянский сын Павел Фомич Выгодовский (настоящая фамилия Дунцов): он подделал дворянское свидетельство, чтобы поступить на службу в канцелярию волынского губернатора.
Член Южного общества М. П. Бестужев-Рюмин организовал присоединение Общества соединенных славян к Южному обществу. Это произошло в военных лагерях около местечка Лещин, во время летних сборов для маневров. Бестужев-Рюмин провел со «славянами» несколько заседаний, где возникли бурные прения в связи с изложенной Бестужевым программой Южного общества. «Славяне», как сказано, были противниками военной революции, сторонниками народного выступления и врагами диктатуры. Однако близость открытого революционного выступления и жажда принять участие в революции побудили «славян» дать согласие на вступление в Южное общество.
Главное, что привлекало их к Южному обществу, — его демократические идеи, ярко обрисованные Бестужевым-Рюминым во время присоединения Славянского общества к Южному. «Славянин» Петр Борисов понял его так: «Целию сего общества есть введение в России чистой демократии, уничтожающей не токмо сан монарха, но и дворянское достоинство и все сословия, и сливающей их в одно сословие — гражданское»[42].
Многие из «славян» дали особую клятву участвовать в цареубийстве; был составлен список цареубийц, принесших клятву выполнить это революционное поручение. Так была заложена основа «cohorte perdue», задуманной еще ранее Пестелем и Луниным.
«Славяне» составили в Южном обществе особую «славянскую управу» и стали деятельно готовиться к выступлению.
Важно все же отметить, что Общество соединенных славян не рассталось со своей заветной целью освобождения и объединения славянских народов, когда влилось в Южное общество декабристов. «Славяне», по выражению «Записок», утешали себя надеждой, «что после переворота мысль Славянского союза воспрянет и с новою силою заставит трудиться для освобождения славянских народов». Важной другое: члены Южного общества во время объединения не чуждались славянской цели, а, наоборот, отозвались о ней весьма сочувственно, только полагали ее более отдаленной, нежели цель освобождения самой России от крепостничества и самодержавия. Член Южного общества Бестужев-Рюмин произнес на объединительном заседании замечательные слова о том, что «преобразование России необходимо откроет всем славянским племенам путь к свободе и благоденствию, что соединенные общества удобнее могут произвести сие преобразование, что Россия, освобожденная от тиранства, будет открыто споспешествовать цели Славянского союза — освободить Польшу, Богемию, Моравию и другие славянские земли, учредить в них свободные правления и соединить всех федеративным союзом».
Таким образом, «славяне» не расстались со своей главной целью, а лишь отодвинули ее в будущее и справедливо сочли первоочередной целью освобождение России от крепостного права и самодержавия, чтобы затем, как они предполагали, перейти к работе над объединением свободных славян.
МЕЖДУЦАРСТВИЕ
ПЛАН ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕРЕВОРОТА
Между тем события обогнали декабристов и вынудили их выступить раньше тех сроков, которые были ими определены. Все резко изменилось поздней осенью 1825 г.
В ноябре 1825 г. неожиданно умер вдали от Петербурга, в Таганроге, император Александр I. Сына у него не было, и наследником престола являлся его брат Константин. Но женатый на простой дворянке, особе не царской крови, Константин по правилам престолонаследия не мог бы передать престол своим потомкам и поэтому отрекся от престола. Наследником Александра I должен был стать следующий брат, Николай — грубый и жестокий, ненавидимый в армии. Отречение Константина держали в тайне — о нем знал лишь самый узкий круг членов царской семьи. Необнародованное при жизни императора отречение не получило силы закона, поэтому наследником престола продолжал считаться Константин; он воцарился после смерти Александра I, и 27 ноября население было приведено к присяге Константину.
Формально в России появился новый император — Константин I. В магазинах уже выставили его портреты, успели даже отчеканить несколько новых монет с его изображением. Подорожные уже подписывались его именем. Но Константин престола не принимал, одновременно не желал и формально отрекаться от него в качестве императора, которому уже принесена присяга.
Создалось двусмысленное и крайне напряженное положение междуцарствия. Николай, боясь народного возмущения и ожидая выступления тайного общества, о котором уже был осведомлен шпионами-доносчиками, решился, наконец, объявить себя императором, так и не дождавшись от брата формального акта отречения. Была назначена вторая присяга, или, как говорили в войсках, «переприсяга», — на этот раз уже Николаю I.
«Переприсяга» в Петербурге была назначена на 14 декабря. Междуцарствие и «переприсяга» волновали население и раздражали армию.
Декабристы еще при создании своей первой организации приняли, как мы помним, решение выступить в момент смены императоров на престоле. Этот момент теперь и наступил. В то же время декабристам стало известно, что они преданы, — доносы предателей Шервуда и Майбороды уже лежали на столе у императора; еще немного — и начнется волна арестов…
Члены тайного общества приняли решение выступать. Совершенно необоснованно мнение, будто они знали, что идут на верную гибель. Нет, они знали о грозящих опасностях и возможности личной гибели, но верили и в возможность общего успеха. «Мы так твердо были уверены, что или мы успеем, или умрем, что не сделали ни малейших сговоров на случай неудачи», — говорил Александр Бестужев. Важно отметить, что они чувствовали и моральное обязательство выступать: «Случай удобен, — писал московским декабристам из Петербурга И. И. Пущин. — Ежели мы ничего не предпримем, то заслужим во всей силе имя подлецов»[43].
Невозможно понять, что произошло 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади, если не знать, что же именно было задумано декабристами, на каком плане они остановились, что именно надеялись совершить.
На квартире Рылеева, в тот момент больного, был разработан следующий план действия. 14 декабря, в день «переприсяги», на площадь выйдут революционные войска под командованием членов тайного общества. Диктатором восстания был выбран гвардии полковник князь Сергей Трубецкой (именно выбран проведенным голосованием по управам — отделениям тайного общества). Войска, отказывающиеся присягать, должны выйти на Сенатскую площадь. Почему именно на Сенатскую? Потому что тут находится Сенат, тут сенаторы утром 14 декабря будут присягать новому императору. Силой оружия, если не захотят добром, надо не допустить сенаторов до присяги, заставить их объявить правительство низложенным и издать революционный Манифест к русскому народу. Черновик этого Манифеста был найден при аресте у «диктатора» Трубецкого. Это — один из важнейших документов декабризма, поясняющий цель восстания. Сенат, таким образом, волей революции включался в план действий восставших.
В революционном Манифесте объявлялось «уничтожение бывшего правления» и учреждение Временного революционного правительства. Объявлялось о ликвидации крепостного права и об уравнении всех граждан перед законом; объявлялись свобода печати, свобода вероисповедания, свобода занятий, введение гласного суда присяжных, уничтожение рекрутчины, введение всеобщей воинской повинности и образование «внутренней народной стражи», сложение подушных податей и «недоимок по оным». Все правительственные чиновники должны были уступить место выборным лицам. Можно представить себе, какие широкие народные массы всколыхнул бы этот Манифест!
Было решено, что как только восставшие войска блокируют Сенат, в котором сенаторы готовятся к присяге, в помещение Сената войдет революционная делегация в составе Рылеева и Пущина и предъявит Сенату требование не присягать новому императору Николаю I, объявить царское правительство низложенным и издать революционный Манифест к русскому народу. Добившись этого, декабристы намеревались немедленно опубликовать свой Манифест. Одновременно гвардейский морской экипаж, Измайловский полк и конно-пионерный эскадрон должны были с утра двинуться на Зимний дворец, захватить его и арестовать царскую семью. (Она должна была оставаться под арестом впредь до решения ее судьбы Учредительным собранием).
Затем созывался Великий собор — Учредительное собрание. Оно должно было принять окончательное решение о формах ликвидации крепостного права, о форме государственного устройства России, решить вопрос о земле.
Декабристы намерены были предложить свой переработанный конституционный проект Великому собору, но именно только как проект. Они полагали, что Великий собор будет вправе принять его или отвергнуть. В том случае, если Великий собор решит большинством голосов, что Россия будет республикой, одновременно принималось бы решение и о судьбе царской семьи. Часть декабристов придерживалась мнения, что возможно ее изгнание за границу, часть склонялась к цареубийству. Если же Великий собор придет к решению, что Россия будет конституционной монархией, тогда из состава царствующей семьи намечался конституционный монарх.
Командование войсками при захвате Зимнего дворца было поручено декабристу Якубовичу.
Было решено также захватить п Петропавловскую крепость. Это было поручено лейб-гренадерскому полку, которым должен был командовать декабрист Булатов — друг Рылеева по кадетскому корпусу.
Как раз в то же время гренадеры-гвардейцы несли караулы в крепости. Их полк должен был под командованием полковника Булатова захватить Петропавловскую крепость — главный военный оплот царизма в Петербурге, превратить ее в революционную цитадель декабристского восстания.
Кроме того, Рылеев просил декабриста Каховского рано утром 14 декабря, переодевшись в лейб-гренадерский мундир, проникнуть в Зимний дворец и, совершая как бы самостоятельный террористический акт, убить Николая. Это облегчило бы действия восставших: «Открой нам путь», — говорил Рылеев Каховскому. Тот сначала было согласился, но потом, обдумав положение, не захотел быть террористом-одиночкой, действующим якобы вне планов общества, и рано утром отказался от этого поручения.
Через час после отказа Каховского к Александру Бестужеву приехал Якубович и отказался вести матросов и измайловцев на Зимний дворец. Он боялся, что в схватке матросы убьют Николая и его родственников и вместо ареста царской семьи получится цареубийство. Этого Якубович не хотел брать на себя и предпочел отказаться. Тем самым резко нарушался принятый план действий, и положение осложнялось. Задуманный план начал рушиться еще до рассвета. Но медлить было нельзя: рассвет наступал.
41
Карбонары, или карбонарии, были известными в то время участниками итальянского демократического движения, борцами за освобождение Италии от иноземного ига и за воссоединение ее. Они собирались в лесах у тлеющих костров. От итальянского слова «карбо» — уголь — и произошло название этих революционеров (карбонары — угольщики).
43
Письмо И. И. Пущина воспроизведено по памяти декабристом Михаилом Орловым во время следствия. См.: ЦГАОР СССР, ф. 48, д. 83 (дело Михаила Орлова), л. 27 об. — 28.