Власиков уволился из органов примерно с полгода тому назад и теперь вел только уголовные дела. Он находился в таком состоянии, когда клиенты еще не шли к нему табуном, а редкие телефонные звонки не давали надежд на потенциальные договоры и хорошие заработки. А ведь как только адвокат заключил договор, так сразу начинается процесс доения. Сначала идет предоплата, затем появляются транспортные и прочие расходы, затем, вдруг, оказывается, что дело-то весьма и весьма сложное и требуется дать одному, другому, третьему. Список берущих часто превышает разумные пределы в 20-30 раз. И тогда клиент начинает «соскакивать», т. е. уходить в кусты, или, проще говоря, отказывается от адвокатских услуг. Возникает паника. Адвокат начинает запугивать клиента. Бывают даже случаи, когда испуг переходит в инфаркт. Вот интересно, а бывает наоборот? Еще как бывает!
И было все это в середине 90-ых. Еще не было 18 августа 1998 г., когда киндер-сюрприз прилюдно констатировал бессилие власти и финансовую несостоятельность правительства. Именно тогда полным ходом шла прихватизация. Малиновые пиджаки, пейджеры были также модны как нынче мобильные телефоны и DVD.
Но об этом Монзиков пока ничего не знал. Он знал лишь то, что ему позарез нужны были деньги. Пенсия-то откололась мизерная, по его представлениям, а желания его всё росли и росли.
– Серега! Ну, как оно ничего? А? – Монзиков радостно улыбался, ковыряя левым мизинцем в ухе.
– А у тебя что? Проблемы? – Власиков уже начал было радоваться потенциальному клиенту, т. к. знал, что просто так в коллегию никто не приходит.
– Ха, это у тебя я вижу проблемы! Я правильно говорю, а? Кстати, если тебе нужен хороший адвокат, то имей ввиду меня! Догнал?
В одну-две секунды, максимум в три, Власиков посерьезнел и стал периодически, важно и старательно надувать щеки. Нет, он не тужился. Вовсе нет. Только выглядело все весьма и весьма нереально. Представьте себе хомяка, прожевавшего все защечные запасы. Во рту – ничего, а щеки – висят за спиной, болтаются. И чтобы они не били по шее, приходится постоянно их надувать. Надул – выдул, надул – выдул и т. д. Вид у барсука солидный, важный. Но выдают бегающие по сторонам глазки, ищущие какую-нибудь добычу.
Власиков отличался тем, что старался изобразить полное равнодушие. Корм искал уже крохотный мозг. Трудно себе представить, но мысли скакали с одной извилины на другую, постоянно спотыкались, падали. Мозговая суета отражалась на глазах, губах, кончиках пальцев рук.
У Монзикова возникшая надежда быстро подзаработать на Власикове начинала крепнуть. Однако отвердеть она так и не успела.
– А у тебя, случайно, нет лишнего клиентика по убийству или групповухе? – Власиков как-то робко поинтересовался у Монзикова.
– Да ты чего? Я сам хочу взять сегодня пару-тройку дел, чтобы деньжат срубить по-легкому.
И тут у Власикова родилась коварная мысль. Он решил сыграть с Монзиковым нехорошую шутку. Вот уже несколько дней подряд в коллегию приходит одна пенсионерка, проживающая в коммуналке. С соседями она судится по всяким пустякам. Одевается всегда очень солидно, респектабельно. Говорит красиво, правильно. Одним словом, располагает к себе с первой же минуты. И бедные адвокаты – те, что из молодых – клюют. Заключают договоры. Но что интересно, денег с бабульки они не получают, а работу делают. Когда начинают понимать, что с нее денег им не получить, расторгают договор. Иногда бабуля жалуется, иногда – нет. Когда как.
И вот Монзикова подвели к этой бабуле.
– Ну, здравствуй, рыбонька! – Монзиков погладил по голове бабулю так ласково, что хотевшая было закричать, бабуля только разинула челюсть, да так и осталась стоять с раскрытым ртом. Когда оцепенение прошло, бабуля чуть заикаясь что-то пролепетала: то ли здравствуйте, то ли еще что-то.
– Извините, пожалуйста, а Вы – адвокат? – бабуля начинала приходить в себя.
– Да! А ты как думала? Давай лучше потолкуем о твоих делах! Ну, давай, выкладывай.
Монзиков очень быстро сориентировался: взяв галантно бабулю под руку, вошел в чуть приоткрытую дверь небольшого, но хорошо обставленного кабинета, и сев на здоровенный, черный стол, достал пачку сигарет и спички. Пятая попытка зажечь спичку не увенчалась успехом и Александр Васильевич начал ею чиркать по абсолютно чистой тефлоновой поверхности стола. Когда сломались несколько спичек и на столе появился от них большой белый след, Монзиков подошел к окну и что-то, бормоча себе под нос, повторил чирканье уже по стеклу. Убедившись в тщетности процедуры, Александр Васильевич достал несвежий носовой платок и смачно высморкался. Наступила пауза, которая была прервана радостным криком адвоката.