— Я это… новый охранник… меня Василий Сергеевич к вам прислал, чтобы вы мне помогли заявление об устройстве на работу написать… А то он уже озверел мне подсказывать, как что пишется. Плохо у меня с грамотностью… Помогите уж… — он потеребил листок и ручку и с запинкой добавил:
— Пожалуйста! Василий Сергеевич, сказал, что вы училка русского языка.
Язвительная Нарышкина, завернувшись в штору, как в тогу, окинула визитёра царственным взглядом и изрекла сквозь зубы:
— Любезный, училок здесь нет. Только учительницы… И челюсть…
— Что челюсть? — испугался новый охранник.
— Челюсть подберите, юноша, — снисходительно улыбнулась Ангелина и отвернулась: ей стало неинтересно.
Добросердечная Злата, давясь смехом, гневно зыркнула на суровую Нарышкину и, конечно, помогла. И Семён, как представился парень, удалился, спросив на прощание у Ирины:
— А вы тоже училка?
Ирина подавила смешок и ответила:
— Ага.
— Химии, — сделала страшные глаза Ангелина.
Парень покачал головой:
— Несолидные вы какие-то. Вот у нас в Козине училка идёт, так её за версту видно! Что твой ледокол! И тут — во, и тут — во! — он красноречиво поводил руками у себя перед грудью и сзади пониже спины, потом ткнул жёлтым от никотина указательным пальцем в фигуристую Нарышкину:
— Ну, вот как у неё хотя бы! — и удалился.
Ирина со Златой захохотали и рухнули на парту.
— Слыхала?! В Козине мы бы работать не смогли! Не взяли бы нас, таких несолидных! — стонала Злата.
— Ну, ничего, в Москве пока не выгоняют, может, сгодимся хоть здесь. Зато Нарышкина наша будет котироваться даже в благословенном Козине! М-да-а, — почти рыдала Ирина, — на всякий случай, надо бы начать отъедаться. Предлагаю коллективно набирать вес. Намалюем на кумачовом транспаранте лозунг «К концу учебного года — центнер!» и вперёд!
Ангелина сначала крепилась, но потом тоже засмеялась, всхлипывая и вытирая слёзы. Отсмеявшись, Нарышкина скептически поджала губы и покачала головой:
— Не задержится он у нас. Василий Сергеевич с ним работать не сможет. Он терпеть не может в людях фамильярность и беспардонность. А тут они в полной красе.
— Может, он, я про Семёна, человек хороший?
— Да, скорее всего. Но в школе ему не место. Во всяком случае, в нашей.
— Ладно, давайте злобствовать не будем, поживём — увидим…
Иринин свежеотремонтированный светлый кабинет с огромными окнами, девственно чистой доской и пристроенным таки в безопасное место «под рукой» блестящим ярким огнетушителем вызывал у неё бурю положительных эмоций, и драила она его с любовью и остервенением. Остервенение было связано с неумолимо приближающимся началом учебного года.
Наконец школа стала чистенькой и праздничной, как ей и полагалось, ученики были поделены на классы, классы распределены между учителями: кто-то оставался со своими детьми, а кто-то получал новых. На входных дверях повесили огромные объявления, оповещающие о том, что школа полностью готова к новому учебному году. Толстенные папки с личными делами каждый классный руководитель забрал себе для изучения. К Ирине в класс добавили четверых новеньких, и всех мальчиков — бывает же такое… А на последний день августа было назначено общешкольное родительское собрание.
С утра в школе кипела работа: готовили торжественную часть, писали планы бесед с родителями, растаскивали из библиотеки по кабинетам комплекты учебников, расставляли новенькие, пахнущие лаком и клеем парты и стулья, и украшали фойе первого этажа и актовый зал.
Наконец к школе потянулись ручейки родителей: широкий и многолюдный от ближайшей станции метро и тоненькие от подъездов всех окрестных домов. Новенький рыжеусый охранник Семён, широко улыбаясь, приветствовал всех входящих. За длинными столами велась регистрация пришедших, а радостно возбуждённые учителя фланировали между не менее радостными и возбуждёнными родителями, многие из которых пришли в сопровождении любопытствующих отпрысков.
Постоянно кивая и улыбаясь ученикам и их родителям, Ирина с интересом вглядывалась в лица взрослых и детей. Вот очаровательная молодая мама с лопоухим мальчишкой, похоже, будущим первоклассником, вот взрослый парень-старшеклассник с растерянной бабушкой, незнакомый, новенький, значит, вот…
В этот момент дыхание Ирины Сергеевны перехватило, потому что невдалеке у стола регистрации стоял мужчина. Именно такой, каким он был в её мечтах, такой, какого она уже отчаялась встретить. Высокий, стройный, широкоплечий, аккуратно стриженный, темноволосый. Стоял он спиной к ней, и лица его Ирина не видела, но это было и не важно. Она замерла, совершенно очарованная. Прогуливающиеся вместе с ней в гудящей толпе родителей коллеги и подружки Злата и Маринка, то есть, конечно, Злата Андреевна и Марина Викторовна, налетели на неё и недоумённо заозирались, не понимая, в чём причина аварийного торможения. Особенно буйно кудрявая в честь родительского собрания Ангелина продефилировала к ним и тоже с интересом уставилась на подруг.