— Зачем пришла?
— Посмотреть, — тихо сказала Галка.
— Любопытная!.. — горько и презрительно бросил Славка. — Была бы у тебя совесть, ты хоть на глаза бы не лезла…
— Я не знала ведь, что ты тут.
— А что ты вообще знаешь? Лягушка-путешественница!.. Губа у Славки дернулась. Он тряхнул белесой головой и сделал Галке решительный знак, чтобы отошла с дороги. А снизу уже поднимался к экскаватору порожняк — двадцатитонные кременчугские самосвалы. От них несло жаром, бензином и мощью.
Галка, держась рукой за камни, тихо пошла вниз. Из-под ног ее шурша бежали камешки и сухая глина. Когда она оглянулась, Славки уже не было видно, только высоко между скалами качался ковш его экскаватора.
В этот день Галка была грустна, словно ее обидели. Неожиданно начала мыть пол в кухне, запачканный глиной. Делала она это как-то неумело, намочила туфли, развела у самого порога грязь. Полина пришла с работы и не удержалась, чтобы не сказать:
— Господи, и такой простой вещи вы, Галя, делать не умеете!.. Вы хоть бы волосы подвязали, ведь они вам в глаза лезут.
И тут Полина услышала, как Галка тихо всхлипнула.
— Что вы, Галя? — спросила она испуганно.
Галка сидела на корточках возле ведра с грязной водой и вытирала глаза тыльной стороной мокрой ладони.
— Тетечка, — сказала она, всхлипнув еще раз, — давайте уговорим Васю уехать отсюда. Здесь так плохо!..
Полина вздохнула и отодвинула от Галки ведро.
— Ребенок вы еще, Галя. Ведь Вася работой связан. Где он еще столько заработает, чтобы всех кормить? Вы сами-то подумайте.
Галка промолчала. Большие глаза ее задумчиво смотрели на Полину. И вдруг она спросила:
— Тетя Поля, а почему у вас нет личной жизни? Полина растерялась.
— Какая жизнь, что вы?.. Мне шестой десяток…
— Ну и что? — философски сказала Галка. — Дело не в возрасте. Если бы вы за собой следили, вам можно было бы дать гораздо меньше. Я видела вас раздетую: у вас совсем молодое тело.
Полина растерялась.
— Бесстыдница вы! — сказала она. — Что вам в голову приходит?
Она прошла за свою перегородку и там в сердцах думала:
«Эх, пустая душа! Чего это она нынче?.. Вчера хохотала весь вечер…»
Потом Полина услышала, как вернулся Вася. Хотела встать, но услышала, что вскочила Галка. От слез ее не осталось следа: она, словно журча, что-то весело рассказывала Васе, и слышно было, как целовала его.
«Господи, вот и пойми…» — с тоской подумала Полина.
7
Внизу было Аральское море. Когда облака разбегались, Валентин видел синюю глубь и желтые острова. Думать не хотелось, что до них семь тысяч метров воздушной пропасти.
Большой среднеазиатский город встретил Валентина дождем. Но дождь был теплый и душистый. По местному в пять вечера уходил автобус на Лангур. Но до пяти было еще далеко, и не хотелось тратить деньги на билет.
Шофер-таджик, в новой солдатской форме без погон и в блестящих сапогах на ногах-щипцах, не отказал довезти до стройки.
— Братана моего знаешь? — спросил Валентин. — Ваську Разорёнова?
Шофер скосил угольные глаза.
— Васил Петрович? Знаем, хорошо знаем.
Волосы у него были дегтярной черноты. Обритые скулы отливали сливовой синевой.
— Как тебя кличут-то, шеф? — как можно непринужденнее спросил Валентин.
— Камол звать.
— Ну, Камол, как дорога? Автоинспекция не душит?
— Хороший дорога, — серьезно сказал таджик. — Только горы — это горы. Первый раз едешь, бояться будешь.
И вот эти горы вдруг встали впереди, закрыв бесцветное азиатское небо. Только что скинувшие снег, серебристо-зеленые махины в розовых пятнах дикого миндаля. Черной цепочкой, похожие снизу на птиц, спускались с высоты по едва заметной тропе крохотные телята. Дорога змеей обвивалась вокруг отвесной скалы. С левого бока грозил обрыв, накрытый голубым туманом.
— Вот черт! — восхищенно и тревожно сказал Валентин. — Хороший дорога, — упрямо повторил Камол. — Сель идет, тогда плохо. Аварий бывает. Смотреть надо.
Невидимая еще, засигналила машина — не поймешь где, впереди или Сзади. Камол притиснул свою машину к скале. Почти впритирку прошел, грохоча прицепом, порожний, заляпанный цементом «МАЗ».
— А ночью как же? — спросил Валентин.
— Ничего. Ездим ночью. Когда надо, тогда ездим.
…В Лангуре Валентин нашел улицу Победы. Вокруг еще строили, а будущие жильцы уже сажали под окнами, в которых не было рам, персиковые и алычовые кусты. Желтая сырая глина, в выкопанные ямки стекала коричневая вода. Полоса дождя уходила за перевал, над Лангуром светило солнце.