– В лес! – шепнул он, – Давай быстрее, вдоль чертовых камней, а потом в самую чащу, куда не полезут. Там немного пересидим, а потом опять пойдем вдоль реки.
Я сама уже понимала, что в этом наше единственное спасение, тем более, что мешавшая нам скальная гряда в этом месте обрывалась россыпью валунов.
Мы остановились в глухой чащобе, на склоне очередного пригорка, среди камней и бурелома, где уже не было слышно ни звуков, ни выстрелов.
– Давай, делай что там надо, – шепнул Карел, убрав гранату и взяв наизготовку ружье. – Корми малую, перепеленывай, сейчас даже если она заорет, – они не услышат…
– Погоди!
Я бессильно опустилась в снег и закрыла глаза, прислонившись к одному из рыжеватых сосновых стволов. Я должна видеть, Господи! Должна знать…
***
– Куда он делся? Не в реку же прыгнул?
Пятеро всадников рыскали по берегу у самой воды и по тропе над обрывом – без толку: человек, что вышел из леса и прошел мимо них, словно провалился сквозь землю. Следов на берегу не было. Были ли они на тропинке над обрывом? Как знать, она была прилично затоптана конями.
– Тут следов нет, я проверю дальше, – один из гусар пришпорил коня и поскакал по широкой прибрежной полосе, слегка заросшей тростником.
Следов не было и здесь, хотя он удалился на приличное расстояние.
«Не, дальше пеший не добежал бы, – подумал он. – Вернусь уже».
Гусар развернул коня и тут… сверху, со скалистого обрыва над рекой внезапно сорвался камушек. Казалось бы, ничего необычно, но гусар поднял глаза…
Человек в черном стоял на узком уступе не то карнизе, почти сливаясь цветом одежды с темно-серой скалой, и дуло его пистолета было нацелено прямо на всадника. Тот вскинул карабин и выпалил, почти не целясь. Не успел.
Трое бойцов, вскоре прискакавшие на звуки выстрелов, увидели на песке следы копыт, уводящие к пологому спуску чуть выше по течению, и тело в черном плаще, медленно плывущее по реке футах в десяти от берега.
– О, вот и первый покойник, – усмехнулся один из них. – Эй, Генрих, с почином тебя!
– Чего? – отозвались с обрыва.
– Да не ты, сопляк, ты и в дуб не попадешь! Я про Платена.
– Так его тут нет.
Куда делся Генрих Платен, смогли понять чуть позже, когда вытянули из реки мертвое тело, зацепив его какой-то веткой, а затем саблями: под богатым черным плащом у покойника обнаружился красный гусарский ментик со шнурами. Никакого оружия при нем, разумеется, не было. Спешившийся отряд, что прочесывал участок леса, также не обнаружил никого, – впрочем, следы на снегу, пересекающие тракт и уводящие куда-то в глухую чащу, говорили сами за себя.
***
– Кветка, – Карел тронул меня за плечо. – Давай, пойдем уже с Богом, раз оторвались…
– Живой, – я счастливо улыбалась. – Он живой. Сумел сбежать. Одного ранил, второго убил, и коня у него забрал, и оружие…
– Стало быть, теперь он их в покое не оставит, – Карел не разделял моей радости и был прав: ясно, что, отбившись от погони и раздобыв лошадь, граф не уйдет в безопасное место, а снова попытается, рискуя собой, выручать нас и чинить ущерб врагу. – Пойдем…
Мы шли по лесу почти до темноты, но, выйдя к очередной тропе, что пересекала тракт и уводила куда-то сквозь леса, снова чуть было не столкнулись с гусарами. Похоже, они растянулись цепью вдоль этой тропы, перекрывая нам путь к Дрездену, до которого, по нашими прикидкам, оставалось уже не более десяти миль. Повезло: м ызаметили их раньше, чем они нас, но нам пришлось разворачиваться и отходить дальше в чащу. Когда почти совсем стемнело, мы с мужем забрались под шатер густой ели, наломали с нее лапника и, расстелив его поверх снега, уселись плечом к плечу, облокотясь о ствол и подоткнув под себя полы плащей.
Не решаясь лезть в лес в темноте, наши преследователи тоже расположились на ночлег прямо здесь. Им незачем было скрываться: с той стороны, где проходила тропа, между деревьев вспыхнула жаркая золотая искра – костер, у которого грелись гусары. У нас, в отличие от них, зуб на зуб не попадал, – только надежно укутанная и досыта накормленная Магдичка, надо думать, не мерзла. Карел отхлебнул из фляжки, протянул мне, – я благодарно кивнула, втягивая в себя глоток обжигающего пойла.