– Пытаясь влиять на ход событий, мы искажаем истину, господа, – продолжал меж тем вершитель с тростью. – Боимся дать событиям течь их естественным порядком, боимся ошибиться и погубить мир, – но ведь страх перед возможностью ошибки не должен отвращать нас от поисков истины*! Нет, я согласен с точечными вмешательствами в порядке эксперимента – для наблюдения определенных эффектов и подтверждения теоретических положений. Я даже согласен выступать их орудием. Но попытки влияния на масштабные события, когда условия эксперимента меняются несколько раз по его ходу, и единственной целью является сохранение жизни максимальному количеству пешек? Пытались вы или нет, – их крови все равно пролилось немало, а если их полегло на сотню тысяч меньше, чем при иных раскладах, – то это ничего не значит для тех из них, кому не повезло. Проще, ей-Богу, погрузить их всех в сон…
– Что-то ты знатно загнул, Швайцер, – перебил один из слушателей. – Гуманизм, эксперименты – интерес таких, как ты, но не большинства. Объясни мне лучше, зачем было вмешивать в эту драку еще и Россию, которая тут вообще никаким боком и не имела к старине Фридриху серьезных претензий? Французы, пролетев со своими заморскими колониями, и на континенте не очень-то проявили себя, стало быть вся война могла свестись к противостоянию прусского Давида с австрийским Голиафом. К чему был нужен этот дурацкий союз, в котором соратники ни разу не смогли нормально договориться и не провели, по сути, ни одной по-настоящему успешной совместной операции? А кабы провели, или хоть довели до конца, вот хоть после Куненсдорфа, от Пруссии бы мало что осталось…
– А вскоре после сей славной победы передрались бы бывшие союзники, – перебил его молодой и манерный, вычурно одетый господин. – Скажем, на Балканах, где вечно что-то тлеет, и поджигать особо не надо. Масштабная война двух больших империй, в стороне от которой не остался бы никто… Я не понимаю тебя, Швайцер, ты же сам объяснял на моделях, – да так, что любому делалось ясно… Я четко помню, что Россия там шла не столько как помощник или союзник Австрии, сколько в качестве балансира. Ты говорил: для того, чтобы предвидеть эти расклады, не обязательно быть провидцем, – довольно аналитического ума.
– Но не располагая опытом провидцев, – наконец вымолвил мой наставник, – невозможно предсказать какой-нибудь нежданчик, вероятность которого была близка к нулю, – а он все же произошел и спутал все расклады. К примеру, пьяный перебежчик, который помог пруссакам выбраться из окружения при Лигнице…
– Кто поручится, что и это не было точечным воздействием? – задумчиво произнес магистр. – Только не нашим. Опытный игрок с вероятностями может спрятать следы правок так, что комар носа не подточит…
– Да, это хорошая версия, – подтвердил Сен-Жорж. – На той стороне, я уверен, действует кто-то вроде нас, только с иными целями. Он начал несколько позже нас, но это сильный противник. Судя по всему, нашему гипотетическому сопернику мало дела до человечества, он может, скажем, попросту состоять на службе интересов Англии. Видимо, идея однополярного мира под властью Британской короны кажется ему неплохим вариантом будущего.
– Собственно, а почему бы и нет, – наконец перехватил инициативу оратор с тростью. – Почему бы не провести такой эксперимент с однополярным миром? Да, в прошлых веках имеется множество примеров падения и меньших колоссов, которые были порядком дальше от мирового господства. Но теперь, в наш просвещенный век, мы располагаем гораздо лучшими средствами для удержания такой махины в целостности, и прогресс не стоит на месте. Оружие, флот, банковская система и так далее, более того, – мы имеем систему воздействия на людей, что поможет облагородить род человеческий за счет разумной элиты. Длительное отсутствие войн будет способствовать научному прогрессу, – как и душевный подъем, который обычно имеет место в период становления империй. Но даже если сей опыт не увенчался бы успехом, – на это стоило бы взглянуть.
– Любезный Швайцер, или, если угодно, мсье Клод, – прервал его магистр. – Ваш достойный внимания просветительский труд о природе разума был издан всего два года назад при материальном содействии Ордена, – и где он теперь? В Индексе**, как многие другие, хоть он и не содержал явных нападок на монархию и церковь. Так на каких разумных людей вы планируете делать ставку во внешнем мире? Элита противится новому, ей хорошо и при старых порядках, – порой те же люди, что на душевном подъеме строили нечто великое и новое, в дальнейшем оказываются самыми ярыми противниками новшеств, которые потенциально могут выбить из-под них трон. Однополюсный мир, о котором вы говорили, будет развален центробежными силами, от которых никуда не деться. А эта ваша элита, – особенно если это будет элита потомственная, – только усугубит процесс. Развал приведет к хаосу и междоусобицам, которые могут утопить мир в огне и крови, и Бог весть через какое время на руинах будет возведено новое здание цивилизации.