«Да, похоже все усвоенные идеи Просвещения никак не помогут Вашей светлости справиться с аристократической спесью, – подумал гость. – Еще бы: труды философов вы изучили, а с гордыней вы родились. Конфликт, так сказать, врожденного и приобретенного в действии, ха-ха. И какая дистиллированная ненависть к тем, в ком течет родная вам кровь… Верно говорят: кровь – не водица: иногда это вино, а иногда даже яд…»
– Я помню их молодую наследницу, которая так и не вступила в права после смерти своего сумасшедшего кузена, – продолжил бушевать князь. – Десять лет тому она заявилась сюда, сбежав из дома в сопровождении какого-то безродного юнца и попросила у меня денег в долг… Клянусь, это был просто скандал! Позже в Пруссии она попала в тюрьму за мошенничество с векселями, – и я приложил руку к тому, чтобы заточение ее длилось подольше!.. И что теперь?! Снова судебный процесс, в котором фигурирует некто, выдающий себя за этого покойного сумасшедшего?! Дьявол!!! Ветвь рода, как же!!! Потомки не в меру амбициозной младшей племянницы моего прадеда, которую выдали подальше, чтоб не отсвечивала! И, конечно же, ее муж-еретик встал не на ту сторону в этом конфликте, зато сама она смогла выкарабкаться после его казни, примазавшись к семье, для которой она – отрезанный ломоть. Немудрено, что проклятые дети Ульрики – вся эта так называемая богемская ветвь нашего рода, черт раздери ее совсем! – просто ненормальные, и скандалы вечно преследуют их! До газет раньше как-то не доходило, но слухи! То их пожилой глава рода женится на молоденькой девочке из семьи наглухо отбитых еретиков и производит на свет кучу потомков, из которых выживает только один, да и тот сумасшедший. То этот сумасшедший, в свою очередь, женится на какой-то безродной авантюристке – и сразу умирает. И вот теперь – тюрьма! Громкий судебный процесс о мошенничестве в особо крупных размерах, в котором мелькает наше славное имя! Нет, я не должен этого допустить!!!
Князь перевел дыхание и слегка сник, видимо, устыдившись своего порыва. Впрочем, гость смотрел с пониманием.
– Я целиком на вашей стороне, – сказал гость. – На стороне Вашей светлости – и на стороне правды. Те господа, поверенным которых я выступаю, также заинтересованы в скорейшем завершении этого дела и заточении, – а может и казни, но это вряд ли получится, – самозванца. Его кузина считается утратившей права на наследство, а авантюристка, ставшая женой сумасшедшего графа, сама отказалась от них. Госпоже Венцеславе восемьдесят пять, она скоро умрет. Следовательно, если этого человека признают самозванцем, то богемская ветвь вашего рода – так называемая ветвь, вы правы! – отсохнет сама собой. Поэтому мои покровители хотели нижайше попросить вас, князь, лично прибыть в Прагу на слушание дела и засвидетельствовать то, что вы сказали мне сейчас: этот человек – самозванец и не имеет к роду фон Рудольштадт никакого отношения.
– Конечно, – князь Иоганн-Фридрих наконец бросил газету на стол и сжал кулаки. – Я сделаю это с превеликим удовольствием! Справедливость должна восторжествовать. Итак, когда назначено первое слушание?
«Не ожидал, право, что будет так легко», – кланяясь, подумал гость.
***
– Госпожа баронесса? – голос, что окликнул ее сзади, был ей незнаком, хотя с другой стороны ее титул тут, в Байройте, знали очень и очень немногие. – Уважаемая баронесса Амалия фон Рудольштадт, – удовлетворенно повторил голос, когда она наконец обернулась. – Вы все так же прекрасны, и никакие невзгоды не имеют над вами власти…
Амалия могла побожиться, что этого человека она видит впервые в жизни, хотя… У него было на редкость незапоминающееся лицо: гармоничные черты из серии «все хорошо в меру», – и при этом (или поэтому?) глазу зацепиться абсолютно не за что.
– Мы знакомы, сударь? – подозрительно спросила баронесса.
– Не имел чести быть представленным, – дипломатично ответил незнакомец. – Но я прекрасно знаю вас и вашу трагическую историю… И вместе с тем надеюсь устроить так, чтобы она не стала еще более трагической…
Амалия невольно вздрогнула.
– Ваш так называемый кузен, моя дорогая баронесса, – продолжил мужчина. – Тот, кто написал вам письмо из Праги, а потом был арестован как самозванец. Я слышал, вы приглашены на очную ставку с этим… хммм… ожившим покойником, а также согласились быть свидетельницей на процессе по его делу…