Выждав с полминуты, магистр молча поднял руку, – и шум кругом как отрезало: смолкли голоса, карты перестали шлепать по столу, а ножи втыкаться в мишень, музыканты отставили свои инструменты.
– Имейте почтение к даме, – произнес он холодно. – К той, чья воля над вами и перед вами. Которая прозревает возможности и пути прежде, чем я велю.
Вольное шумное сборище кругом как подменили: все разом поднялись с мест. Кто-то склонился в глубоком поклоне, несколько человек вскинули шпаги, салютуя госпоже.
– Говорите, госпожа провидица, – продолжил магистр. – Верные воины выслушают вас.
– Хорошо, – продолжила моя наставница. – Братья мои вершители, я пришла к вам с просьбой. Со мной девушка, обладающая тем же даром, что вы. Имеющая навык успешной работы, – вы можете убедиться в этом, пересмотрев новый расклад сложившихся альянсов: думаю, работу своего отличит каждый из вас. Я дала ей те знания, какие смогла, дальше моя территория заканчивается и начинается ваша. Я прошу вас взять ее в ученицы.
Ответом ей был возобновившийся гул голосов: не все, но многие заговорили одновременно.
– Мы редко берем учеников и никогда – учениц. Так повелось с самого начала, – молвил совершенно седой старик с пронзительно-синими глазами.
– Барышня, – снисходительно пожал плечами невысокий мужчина неприметной внешности. – Истерики, обмороки. Кто с нею будет нянчиться?
– А приданое за ней дают? – усмехнулся щеголь лет тридцати, один из самых молодых в честной компании, вызвав у некоторых улыбки.
Я наконец нашла глазами вершителя со шрамом, который когда-то посоветовал держать меня под замком: он криво улыбнулся, поймав мой взгляд, и покачал головой.
– Я хотел бы побеседовать с ученицей, – наконец сказал высокий пожилой господин, сидевший рядом с магистром. Услышав его голос, я перестала сомневаться, – да, это был тот самый, которому три месяца тому представила меня госпожа Ванда. Тот, кто сказал мне, что вершитель должен быть драконом, который умеет держать в узде свое пламя. – Я еще ничего не решил окончательно, но это интересный вызов.
Магистр подошел к моей наставнице и подал ей руку, вершитель же протянул руку мне, приглашая отойти в сторону.
***
– Все же сменили мундир на платье? – начал он, улыбаясь. – Однако, оно вам явно непривычно. Что ж, определить вас в стражу было умным ходом: так или иначе вам там должны были привить представление о дисциплине, научить гасить в себе особо острые проявления… Впрочем, вы девушка… Думаю, вояки были к вам более снисходительны, чем к вашим сослуживцам мужского пола.
– Вовсе нет, господин вершитель, – возразила я. – Однажды я серьезно проштрафилась… нападение на офицера. И господин майор велел прогнать меня через строй. Трижды. Правда, экзекуцию прервали на полдороги: взвод попытался взбунтоваться.
– Вот как? – удивился он. – Что ж, эпизод с бунтом и нападением типичен для таких, как мы, в бурный период юности. Но вот прогнать через строй девушку с такими плечами… Да он извращенец, этот ваш майор!.. Скажите, а кто вообще обнаружил вас? Привел сюда? Кто ваш крестный, ваш патрон – или это патронесса? Госпожа Сивилла?
– Нет, – я покачала головой. – Это… Господин провидец. Я не знаю, вправе ли назвать имя.
– Просто подумайте о нем чуть громче обычного, – пожал плечами вершитель. – Да, я понял, о ком речь. Он знал, кто вы?
– Нет. Уверена: поначалу – нет. Возможно – что-то чувствовал.
– Вы очень ярко думаете о вашем патроне, – и при этом у вас делаются такие глаза… – усмехнулся он. – Я бы сказал: типичные для молодого вершителя. Или для голодного кота, которому издали показали сметану. Это и есть ваша жажда, верно? И он же – ваш страх и сдерживающий фактор. Не думаю, что это делалось сознательно, но присутствие этого человека в вашей жизни необходимо вам для роста над собой… Для умелого управления вашим внутренним огнем: там подложить полешко, здесь пригасить водицей… но все время на коротком поводке, ни шагу ближе. Поглядите-ка на меня… Он недавно женился, верно? На вашей сопернице? Но они оба поддерживают с вами дружбу? Прекрасно, просто прекрасно. Каждое действие имеет массу эффектов, – скоро вы это усвоите, если еще не начали. Эффект данного события в вашей жизни – и удержание, и провокация, в конечном итоге – развитие. Вы смогли совершить прорыв: то, о чем поведала мне госпожа Сивилла, – это очень, очень сильно для ученика первой ступени. Благодарите своего патрона, мадемуазель… А теперь вернемся к вашей наставнице.