– Мааам, может вправду что-то купим? – подала голос девочка. – Меня совсем-присовсем не укачало, и я хочу кушать… Посмотри, а у того сударя птичка села на руку. Это ручная птичка, да, мам?
***
Спустя совсем небольшое время все они сидели у меня в фургоне, который сворачивал с широкой портовой дороги на боковой проселок, ведущий к одной из приморских деревушек. Видел ли кто, как они туда сели? Я постаралась, чтоб не видел, но полной уверенности у меня не было.
– Как ты догадалась, мы в бегах, – говорила Магда, пока Порпорина пыталась убедить детей сидеть тихо и не лезть к болтливому Готлибу с разговорами о ручной птичке. – Мы были одни, господин рыцарь и Карел несколько дней как отбыли: с их миссией они вечно в разъездах. Пришел курьер, сказал слово, – я не знаю, что с ними произошло, возможно… – она покосилась на цыганочку. – Словом, я не хочу предполагать худшего, но нам пришлось спешно покидать страну, не дожидаясь мужчин. Я надеюсь, они в порядке и смогут выбраться. Багаж какой был оставили в порту, пусть те, кто объявил эту охоту, поищут или подождут нас. У нас день форы, много – полтора, дальше ориентировки на нас появятся в портах, на почтовых станциях, в ближних городах… Много где. Место, где заранее назначена встреча на подобный случай, далеко, в десятках миль отсюда. Вероятно, потом мы воспользуемся транспортом, но сейчас мы должны исчезнуть. Никто не должен знать, где мы появимся, с какой стороны. Придется путать следы… Ты же умеешь подолгу ходить по лесу?
– Да, конечно… Послушай, а у тебя есть какие-то вести от…
– От господина рыцаря? – нарочно громко, чтоб слышала певунья, произнесла Магда. – Господин капитан поклялся найти его с Карлом и доставить следующим рейсом. В другой порт, или, быть может, в необорудованную бухту. Но нам-то все равно, верно?
Не доезжая до деревни, я загнала фургончик сколь можно глубоко в ближний перелесок. Выпрягла кобылу: иди, милая, крестьяне подберут. Наскоро побросала съестного и бутылок в два мешка – мне и Готлибу, у Магды был саквояжик с какой-то детской одежей, только за спину приспособить, – и прихватила и свой мешок со снадобьями. Певунья, помимо какого-то плоского мешочка, взяла самое громоздкое, что у нее было с собой, – гитару в чехле на ременной перевязи. Я пожала плечами, но возражать не стала: твоя гитара, ты и неси. Дамы подхватили на руки детей – и мы свернули на вересковую пустошь, за которой начинался лес.
***
Следующий день выдался жарким и душным прямо с утра: роса высохла еще до того, как солнце выкатилось на небо полностью, трава и кусты стеклянно блестели, отражая небо гладкими поверхностями листьев, – только, как бы они не старались беречься, солнце высасывало из них влагу, и она висела в воздухе пряно пахнущими и расплывающимися зеленоватыми облачками. Мы шли и шли, – я с Магдой впереди, певунья и Готлиб, который нес на руках ее сынка (улыбаясь во весь рот и приговаривая, что гордится доверенной ему честью нести на руках сына ангельской синьоры) – чуть поотстав. За первые пару дней надо было уйти как можно дальше, – наверняка, в порту и в окрестных городках уже дана тайная команда искать двух молодых женщин – светлую и темную, с двумя детишками.
– Тетя Фло, травка так же вспотела, как мы, да? – девчушка у Порпорины была вовсе неутомимой: только и бегала между нами и своей матерью, по дороге успевая находить в траве ягодные кустики земляники и вслух восхищаться каждой пролетающей бабочкой. – Мама вовсе не видит, как травке жарко, а Готлиб говорит, что травке это даже нравится, потому что она кушает солнышко. Я хочу пииить…
– Помалкивай, малая, – буркнула я на ходу. – Только что ведь пила. Потом каждые пять минут за кустики бегать станешь.
– Иди сюда, Розет, – Магда жестом подозвала девочку. – Вот, держи фляжку, – там, правда, мало уже… Ладно, беги к маме, потом вернешь… Слушай, Флоранс, давай уже остановимся. Вечером пройдем больше, темнеет нынче поздно. Глянь на Готлиба, он еле плетется. Консуэло стойкая дама, она готова пройти еще хоть десять миль, не показывая виду, что устала, но, черт побери, мы должны беречь ее! Если, не дай Бог, она скинет ребенка… Господин Охотник, наверно, проклянет тебя. Как хочешь, я командую привал... Дорогие путники, как насчет пересидеть полдень под тем большим дубом? Заодно и за водой сходим: мне кажется, в том овражке должен быть ручей…