Она ушла, не оборачиваясь – красивая, добрая, внешне спокойная… А может, и вовсе спокойная, а не только внешне, кто ж ее знает. Правая в этом споре. Я все хохотала, как дура, утирая слезы, – а она улыбалась и ласково говорила с дочкой. С девочкой, в которой я видела неуловимые черты своего нерожденного сына, – того, что остался в другом мире, не то недостижимой мечтой, не то заложником моих ошибок.
– Флоранс, ну за что ты с ней так, а? – Магда смотрела с укоризной. – Она же к тебе со всей душой. Послушай, она мне тоже поначалу не очень нравилась, но я год поработала с нею вместе и поняла, что она вправду чудесный человек. Она умная, смелая и добрая, – очень добрая, я никого не встречала добрее. Серьезно, хватит уже… Да, все верно, теперь я на ее стороне! А ты – чертовски неправа…
– Мааам, – донесся с поляны голосок малышки. – А что такое «курва»?.. Нет, Кристо, не «кульва», а «курррва», учись рррычать, ты уже большой!
Глава 2. ЖЕНЫ И СЕСТРЫ
После полудня пришлось остановиться еще раз, зато потом шли почти до самой ночи, пока не стемнело. Лес был все так же безлюден – ни следа человека, только один раз мы вышли к странному кругу из поставленных дыбом камней, которые словно бы водили хоровод вокруг чего-то неведомого, что было в центре поляны. От этого места веяло древней мощью, – примерно как от нашей пещеры. Силой почти истаявшей, – но мы все же остереглись приближаться к этим камням. К вечеру стало не так жарко, зато налетели тучи комаров и грызущих мошек. Никакие заговорные слова от них не помогали, – как знать, наверно здешний гнус не понимал по-нашему.
***
– Слушай, а как ты вообще оказалась в Сен-Мало? Да еще и с Готлибом, – Мадлен перекусила травинку пополам и выплюнула остатки стебелька.
– Долго рассказывать, - буркнула я.
– А все же? Что с тобою было в те два года, что мы не виделись?
Мы валялись в траве в теньке, чуть поодаль, под очередным раскидистым дубом, сидела цыганочка с детьми: мальчик спал на руках у матери, при этом она еще и умудрялась что-то показывать дочери в записной книжке, записывая карандашиком. Правильно, чего уж. Если дочурка пошла умом в отца, – то учение ей будет на пользу, хоть и маленькая.
– Ты же, помимо стражи, была в ученицах у госпожи Сивиллы, так?
– Была. А потом, со следующей зимы, уже не у нее. Пришлось уехать вместе с наставником, он на месте не задерживается.
– И кто же твой наставник?
– Вершитель, кто…
– Да ладно?! Расскажешь?
***
Это случилось в начале осени – примерно на дожинки, только встречать их, как бывало, в поле мне уже не доводилось. Учения шли своим чередом: днем армия (снимать меня с подготовки на полдороги сочли бессмысленным), вечером – госпожа провидица с ее премудростями. Ближе к ночи и частью ночью – книги, бесконечные книги. И это еще когда не надо было заступать в караул. К концу этого лета мне начало казаться, что я осталась совсем одна: одна в доме, – Магда отбыла на новую миссию вскоре после отъезда господина рыцаря и его супруги; одна среди своей роты, – зубоскалящие парни, придирающийся ко всему господин майор (да, он довольно быстро вернулся на свою должность), весело и ласково поглядывающий Карел, – все они были словно бы не в счет, и в ответ на их слова я все больше отмалчивалась. Подолгу я говорила лишь с госпожой Вандой. И с портретом.
– Пойдем быстрее, – сказала моя наставница вместо приветствия, как только я перешагнула порог ее кабинета и поклонилась. – Прибыл один из вершителей, совсем ненадолго, на рассвете уедет снова. Сейчас у него разговор с господином магистром с глазу на глаз, далее будет большое обсуждение в штабе… Думаю, после этого господину вершителю будет уже ни до чего, поэтому между одним и другим я хочу представить ему тебя. О Господи, что у тебя с руками?!
– Училась заряжать пушку, – пожала плечами я, разглядывая ладони – с обломанными ногтями, с въевшимися в складки и царапины копотью и жиром от ядер.
– Боже… – вздохнула она. – Почему именно сегодня?! Ступай быстро приведи себя в порядок, вода и принадлежности в соседней комнате. Причешись, переплети косу, почисть мундир – и не забудь, как обычно, посмотреться в зеркало, слышишь, боец? Руки… м-да. Наденешь перчатки, там под зеркалом должны найтись и мужские. И ты должна выглядеть… умной, серьезной… в любом случае – не такой расхлябанной, как ты привыкла. Голову выше, спину прямее. И речь… главное – речь, ты не должна смотреться неотесанной стражницей, поняла меня, рядовая? В конце концов, я учу тебя больше двух месяцев.