– Господин вершитель! – моя наставница приветливо улыбнулась.
– Госпожа Сивилла, мое почтение, – мужчина в маске склонился к ее руке, его чрезвычайно низкий голос прозвучал словно гул из адской глубины.
Вершитель был не тот, что испытывал меня в прошлый раз, – этот был очень высоким, почти как Карел, и угадать его возраст было невозможно: глухая черная маска на лице, перчатки на руках, парик и шляпа на голове.
– Я хотела бы представить вам мою ученицу, господин вершитель, – продолжила провидица. – Девушку с явным талантом в вашей области, которую волей случая приходится обучать мне. Думаю, вскоре мне станет нечему ее учить, ибо ваши знания – уже не моя территория, и поэтому надо что-то решать. Зная, что вершители – нечастые гости в замке, я решила обратиться к вам во время вашего столь редкого визита…
– Да, – ответил маг. – Господин магистр упомянул в разговоре эту ситуацию, а раз он счел это заслуживающим внимания...
Вершитель в упор посмотрел на меня из прорезей черной маски, – и взгляд его был тяжел, словно двенадцатифунтовое ядро. Я низко поклонилась.
– Стражница, – без всякого выражения произнес он. – И ведьма. Что ж, барышня, давайте пройдемся и побеседуем. Я верну вам вашу ученицу через десять минут, госпожа Сивилла.
***
– Говорят, что у вас талант, мадемуазель, – начал он, когда мы отошли шагов на двадцать. – И что вы сделали нечто такое, чего достигают обычно после долгих лет учения. Мне не нужны сейчас детали, нет… Я еще ничего не решил относительно вас, – да мне и некогда возиться с учениками. Вы представляете, чему вас будут учить, мадемуазель? И еще важнее – кто вас будет учить? Что вы знаете о нас?
– Мало, – я снова поклонилась. – С вашего позволения, господин, – знаю мало. Почти ничего. Говорят, вы можете поворачивать мир на другую дорогу. Уничтожать какие-то развилки, спасать какие-то другие. Можете выбирать себе орудия, – зачастую это не отдельные люди, а целая армия. Еще говорят, что вершители… – я зажмурилась, – это команда хладнокровных героев, которые часто идут к цели по головам.
Я замолчала, вершитель же… Маска на нем была глухой, но я точно видела улыбку, слегка скривившую его губы.
– Узнаю слова вашей наставницы, – ответил вершитель. – Думаю, она употребила гораздо более хлесткое выражение: не «герои», а, скажем… «хладнокровные головорезы», так? Что ж, в этом есть изрядная доля правды.
Он еле слышно усмехнулся и продолжил:
– Итак, вершители, мадемуазель… Я могу сказать вам одно: никто из вершителей не рождается с холодной кровью. Напротив, – огонь, горящий в любом из нас, успевает погубить многих еще в юности. Завести в тупик, навеки погрузить в хаос, во зло, в безумие… Да попросту убить. Не видения, как у провидцев, о нет. Неистовый нрав вершителя, страсти, питающие его душу, – это притча во языцех. Но среди своих, только среди своих. Для того, чтобы вершить – менять судьбы, ломать вероятности, – надо иметь очень сильное намерение, а намерение обычно рождается из желания. Вершитель – это, как правило, жажда, которую очень тяжело утолить. Чего – неважно: справедливости, власти, мести, любви… Очень редко – любви. Этот ад тоже надо уметь использовать во благо, а потому нам приходится долго учиться, чтобы не сжечь ненароком себя и окружающих. Мы остываем с возрастом и опытом, и горе тому, кто не смог этого сделать, – он умрет или будет убит. Готовы ли вы к этому повороту?
Я попыталась что-то возразить, но маг прервал меня жестом.
– Взрослый, состоявшийся вершитель, – теперь в его голосе звучало какое-то печальное убеждение, – это дракон, который умеет управлять своим пламенем. Благо тому, кто смог из адского пекла сделаться священным очищающим огнем, и есть тысячи способов прийти к этому: вера, долг и так далее… Но самый действенный способ, – он стар, как мир. Это страх, мадемуазель. Вершитель, лишенный страха, – монстр, одно из самых жутких порождений хаоса, с которым мы можем столкнуться. Скажите, дочь моя, у вас есть кого – или за кого – бояться?
– Да, сударь, – ответила я, вспоминая свой вечный страх за господина рыцаря.
– Хорошо, – он кивнул. – Держитесь крепче за этого человека.
Вершитель поправил маску, издали поклонился моей наставнице и быстрым шагом удалился вдоль по галерее.
***