«Если господин де ла Круа соблаговолит посетить завтра мадемуазель Кларке, он встретится у нее с госпожой Шелли. Она была бы рада видеть также и господина Давида (д’Анже), если еще не поздно его уведомить». Прелюбопытнейшее событие — встреча с автором «Франкенштейна» и вдовой автора «Ченчи»[311] (удивительно, как это Делакруа никогда не написал казни Беатрисы). И еще одно приглашение свидетельствует о возрастающей популярности молодого художника: Эжен Сю устраивает ему ужин с Фенимором Купером[312]. Все тот же добряк Сю, благодаря которому Эжен ежегодно получал заказы на портреты лучших учеников пансиона Губо[313].
В старинном особняке госпожи Ансло на улице Изящных Искусств тоже побаивались циничных шуточек Стендаля и Мериме — академикам не по душе были усмешки, которыми те обменивались, слушая их высокопарные речи. Они предпочитали благовоспитанного Делакруа. Как, впрочем, и госпожа де Мирбель, миниатюристка; давняя связь с герцогом Фитц-Джеймсом[314] привлекала в ее салон обитателей Сен-Жерменского предместья: «Вы что-нибудь понимаете в его картинах? — вопрошали дамы. — Какие чудовищные сюжеты. — Написано пьяной метлой, как сказал наш милый Делеклюз. — А ведь с его-то связями он мог бы стать министром в сорок лет. — Эта живопись просто несносна!»
Стендаль пленял еще и тем, как он умел говорить о женщинах: лихо и со знанием дела. Он в совершенстве владел, правда по большей части на словах, техникой обольщения, за что прослыл Дон Жуаном. Стендаль взялся просветить юного живописца, у которого до сих пор бывали только натурщицы да весьма обременительная связь с любовницей друга. Разгул, занятные и опытные куртизанки, уверял старший товарищ, — вот что нужно ему сейчас, пока не представится случай завести роман со светской дамой, достаточно умной, чтобы не скучно было за ней волочиться, достаточно кокетливой, чтобы знать цену своей благосклонности, и притом изощренной в любви, что сделает эту благосклонность приятной и разнообразной. В один прекрасный день оба найдут такой идеал, и это окажется одна и та же женщина.
Стендаль и Делакруа свидятся в начале 1829 года у обворожительной и ветреной графини Козетты де Рюбампре[315]. Ей тогда минуло двадцать четыре года, она была дочерью депутата Конвента, ставшего дельцом при Империи, и отдаленной родственницей Делакруа; «из всех парижанок, каких я встречал, — говаривал Стендаль, — эта менее других похожа на куклу». Жила она отдельно от мужа, в доме 11 по улице Голубой, что на окраине квартала Нотр-Дам-де-Лорет, и не отказывала себе ни в чем. Она увлекалась астрологией и некромантией[316] и принимала в черном бархатном платье, посреди украшенной какими-то мистическими знаками гостиной. Однако пристрастие к метафизическому нисколько не мешало ей одаривать окружающих как нельзя более физическими радостями. Ради своей кузины Делакруа на целый сезон забросил вывезенную из Англии милейшую миссис Дальтон. За Альбертой де Рюбампре — слово «Альберта» произносилось с придыханием, отчего казалось наиромантическим из имен, — ухаживал один высокий сановник, барон де Марест[317]. Женатый на вздорной и чопорной кукле, он находил утешение в том, что проводил вечера у ног очаровательной графини да попивал кофе в обществе Стендаля, прозвавшего его в дневнике Люсенжем. Делакруа уже состоял любовником своей прекрасной кузины, когда Марест пригласил на Голубую улицу Стендаля, и последний не замедлил окрестить хозяйку «госпожой Лазурь». Стендаль мгновенно воспылал страстью, а затем привел сюда и Мериме; в марте 1829 года Мериме напишет одному приятелю: «Мы обнаружили женщину, рядом с которой померкла бы сама Анчилла[318]. Бейль от нее без ума, просиживает у нее все вечера напролет. Это исключительная женщина: умна, хороша собой, с мужем в ссоре. В разговорах она чрезвычайно откровенна и судит обо всем совершенно по-мужски. Делакруа влюблен по уши».
Дружба с Марестом и Делакруа не составляла для Стендаля серьезного препятствия. Целых три месяца он осаждал госпожу Лазурь, и 21 июня 1829 года она сдалась; но тут он заметил, что благосклонность прекрасной дамы с ним делит Мериме. Минутное отчаяние, однако не пристало настоящим мужчинам ссориться из-за пустяков. Чтоб досадить Альберте, Стендаль отправился странствовать, а Мериме вскоре совершенно охладел. Графиня утешилась тем, что сделала Мареста своим официальным любовником. Ну а что же Делакруа? Он тоже, по-видимому, проявил достаточно благоразумия, ибо остался в наилучших отношениях и со Стендалем, и с Мериме, и с Марестом. Но не подумайте, что графиня де Рюбампре была какой-нибудь Марнеф, а эти господа — «четырьмя отцами церкви»[319]. Альберта принимала ухаживания бескорыстно, она любила наслаждение, а еще больше — общество интересных людей. Делакруа до конца своих дней сопровождал «милейшую Альберту» в театр; она жила тогда с господином де Марестом в предместье Сен-Жермен и, перестав кружить головы, мастерски кружила столы на спиритических сеансах.
311
312
313
314
317
318
319