«Вдругъ какъ онъ въ самомъ дѣлѣ такъ заблажитъ, — думалъ Карповъ, — что совсѣмъ отъ рукъ отобьется? Съ кѣмъ же я тогда журналъ затѣю?»
Извощичья пролетка качала его неистово изъ стороны въ сторону. Подъ эту качку, мысли его направились больше и больше въ сторону самоосужденья.
«Экій я прохвостъ! — внутренно ругался онъ — ну, куда я лѣзу? Изъ-за какого чорта бьюсь! Одна дурацкая блажь, блажь бумлера, котерый не знаетъ, что ему дѣлать съ своимъ безпутствомъ!»
Ермолаевъ, покрытый шляпенкой, въ видѣ какого-то треуха, посвистывалъ и отъ времени до времени сплевывалъ. Карповъ началъ смотрѣть на него, и недовольство его стало полегоньку пропадать.
«А впрочемъ, — разсуждалъ онъ про себя, — занимательно будетъ, какъ это я съ этими народами стану дѣлать дѣло. Право, скучно не будетъ! Намъ, безпутнымъ сынамъ земли нашей, и слѣдуетъ мѣшать шутку съ сурьезомъ. Быть можетъ, въ этомъ-то и заключается самая суть…»
— Карповъ! — крикнулъ Антонъ Антоновичъ и прервалъ нить его обобщеній.
— Что, Антонъ Антонычъ?
— Вы теперь путаетесь съ кѣмъ-нибудь?
— Изъ женскаго пола?
— Да.
— Нѣтъ, ни съ кѣмъ.
— То-то.
Это «то-то» было произнесено многозначительно.
«Знаю, — подумалъ Карповъ, — что ты хочешь сказать. Коли у меня бабы нѣтъ, значитъ мнѣ какая-нибудь другая игрушка нужна. Что-жь! пожалуй, такъ и выходитъ. За какимъ чертомъ лѣзу я въ литературщики, въ редакторы, въ издатели? Смѣху подобно! Да мнѣ это черезъ два, три мѣсяца такъ пріѣстся, что я, пожалуй, мертвую запью!»
А пролетка продолжала качать и подбрасывать его. Антонъ Антоновичъ молчалъ и поплевывалъ. Переѣхали рѣку.
— Вотъ и прибыли въ юдоль недуговъ! — выговорилъ Антоновичъ.
ХII.
Пролетка въѣхала во дворъ казеннаго зданія и взяла направо. Она остановилась около длиннаго деревяннаго корпуса. Съ крылечка Карповъ, идя за Ермолаевымъ, вошелъ въ большую залу, имѣющую видъ аудиторіи, и потомъ очутился въ свѣтломъ корридорѣ. Ермолаевъ прошелъ въ самый уголъ и отворилъ дверь въ довольно просторную палату, гдѣ стояло всего четыре кровати.
— Здравствуй, старина! — крикнулъ онъ одному изъ больныхъ, высокому, черноволосому, широкоплечему малому, сидѣвшему на первой отъ входа кровати.
— Вотъ вы гдѣ, Бубликовъ! — обратился къ нему и Карповъ, протягивая руку.
— Да, другъ милый, въ мѣстѣ злачномъ и прохладномъ, — просипѣлъ больной басомъ.
Лицо у него было широкое, жирное и лоснящееся, съ желтоватымъ общимъ тономъ. Безпорядочная, черная, изрытая борода курчавилась въ разныя стороны. Глаза смотрѣли удивленно и простовато.
— Ну, что ты, на какомъ находишься градусѣ? — спросилъ его Ермолаевъ, садясь къ нему на кровать: — можешь ты разсуждать о матеріяхъ важныхъ?
— Обо всемъ могу, — выговорилъ съ гримасой Бубликовъ, протягивая въ воздухъ правую руку.
— О Шиллерѣ, о славѣ, о любви? — разсмѣялся Карповъ.
— Именно, — подкрѣпилъ Бубликовъ. — Вы что, Карповъ, на меня, что на дикаго звѣря, взираете! Садитесь… Эхъ, стула-то пѣтъ. Вонъ тамъ, въ углу, табуретъ стоитъ! Très faciunt collegium. Какъ вамъ здѣсь нравится, Карповъ? Всѣ мы здѣсь будемъ…
— Это точно, — подтвердилъ Ермолаевъ.
Бубликовъ говорилъ очень громко, не обращая вниманія на своихъ товарищей по палатѣ. Въ эту минуту всѣ трое спали и всѣ трое лицомъ къ стѣнѣ.
— И общество самое подходящее, — продолжалъ Бубликовъ — единство недуговъ, такъ сказать… тотъ вонъ налѣво — alcoholisraus acutus, этотъ направо — alcoholismus chronicus, а тотъ, у дальней стѣны, только-что освободился отъ моего обиходнаго недуга.
— Отъ delirium tremens? — вставилъ Ермолаевъ.
— Именно. Всѣ стадіи прошли мы вкупѣ. И теперь вотъ мнѣ какъ вольготно здѣсь прохлаждаться. Меня отсюда никакимъ куревомъ не выкуришь.
— Будто-бы, — отозвался Карповъ.
— Куда-же я пойду? — спросилъ Бубликовъ. — Зачѣмъ покину сіе убѣжище? Пустаго мѣста искать! Вотъ и хорошій человѣкъ ко мнѣ зайдетъ. Такъ ли, Антонъ?
— А ты спроси ка, — откликнулся Ермолаевъ, указывая на Карпова: — какимъ прельщеніемъ онъ насъ прельщать хочетъ?
— Хлѣбнымъ виномъ, что-ли? Такъ начальство воспрещаетъ въ храминѣ сей вливать въ утробу свою что-либо, исходящее не изъ латинской кухни.
— Журналъ затѣваетъ!
— Взаправду? — спросилъ Бубликовъ, обращаясь къ Карпову.
— Взаправду, — подтвердилъ тотъ. — Мы вотъ къ вамъ и пріѣхали потолковать…