— Не знаю… То есть не знаю, что это означает. Это фотокопии маленького блокнота, лежавшего в кармане его жилета. Порядок страниц тот же.
Мейсон бегло просмотрел пачку.
— Как это к вам попало?
— Блокнот лежал в кармане его жилета, — ответила она, не отрываясь от рассматривания туфельки. — Маленький тоненький блокнотик, по моим наблюдениям, весьма ценимый владельцем. В один прекрасный день, когда муж переодевался в новый костюм, я улучила момент и выкрала блокнот.
— Что произошло дальше?
— Саммерфилд хватился его, едва доехав до клиники. Он тотчас позвонил домой, попросил меня поискать блокнот в старом костюме, пока тот не угодил в чистку. Я оставила мужа на проводе и через пару минут сообщила, что блокнот нашелся. Он вздохнул с явным облегчением и попросил как можно быстрее привезти блокнот в клинику и вручить его лично в руки Глэдис Фосс.
— И что вы сделали?
— Выполнила его просьбу, — ответила она. — С единственной поправкой — я заехала в ателье, чтобы заказать фотокопии. Но не стала дожидаться когда проявят снимки. Я забрала их на следующий день.
— Можете еще что-нибудь сообщить? — спросил Мейсон, задумчиво рассматривая фотографии.
— За мной следят.
— Кто и зачем?
— Думаю, — медленно сказала она, — что налоговые инспекторы. Но если честно, наверняка не знаю. Знаю одно: я нахожусь под наблюдением.
— И давно?
— С отъезда Саммерфилда.
— Продолжайте, — попросил Мейсон.
— Хорошо, мистер Мейсон, я выложу перед вами все свои карты. Допустим, мой муж вел двойную жизнь. Допустим также, что он под фальшивым именем снимал квартиру в Диксивуд-апартаментах и встречался там с Глэдис Фосс. Допустим также, что в этой квартире находится сейф, а в сейфе — внушительная сумма наличных, например, сто тысяч долларов. Как, по-вашему, будет развиваться подобная ситуация?
— Под каким именем он снимал квартиру?
— Чарльз Амбой.
— Следующий мой вопрос будет сугубо личного характера. Как по-вашему, считает ли администрация Диксивуд-апартаментов, что у Чарльза Амбоя есть жена?
— Само собой. Иначе зачем бы ему понадобилась эта квартира?
— Вы знаете наверняка, что с ним там кто-то жил?
— Нет. Если вы так ставите вопрос — не знаю. Мне стопроцентно известно лишь, что в Диксивуд-апартаментах он считался мистером Чарльзом Амбоем. Этого мне вполне достаточно.
— И вы убеждены, что квартиру арендовал именно ваш муж?
— Да, я знаю точно.
— Откуда такая уверенность?
— Однажды я нашла в его кармане квитанцию об оплате. Квитанция выписана на имя Чарльза Амбоя, а номер квартиры — девятьсот двадцать восемь.
— И какова сумма аренды?
— Пять тысяч долларов.
На лице Мейсона появилось удивление.
— И он выплатил такую сумму наличными?
— У моего мужа есть в банке счет на имя вымышленного партнерства «Малден и Амбой». И чеки на этот счет он подписывал то собственным именем, то именем Амбоя.
— Вымышленное партнерство служило для сокрытия истинных доходов?
— Я не знаю, — ответила миссис Малден.
— Но, квартирная плата в Диксивуд-апартаментах составляет пять тысяч долларов в год?
— Да, верно.
— По всей видимости, ваш супруг устроил себе уютное любовное гнездышко.
— Почему бы и нет? Он неплохо зарабатывал. На романтических отношениях убийственно сказываются тайные встречи в дешевых гостиничных номерах с протертыми коврами, облупленными стенами, засиженными мухами трюмо и скрипучими кроватями. Страсть перегорает в дым и исчезает.
Мейсон внимательно посмотрел на посетительницу.
— Простите, но складывается впечатление, что ваш ответ основан на личном опыте.
— Я полагаю, мистер Мейсон, что этот вопрос должен быть вам совершенно безразличен, — сказала она, не отрывая взгляда от туфельки.
Повисло молчание. Наконец, Мейсон спросил:
— Вы хоть раз были в той квартире?
— Нет.
— Почему?
— О, Боже милосердный! Ну зачем мне нужно было туда заходить?
— Чтобы, например, заполучить улики.
— Для чего?
— Разве мысль о разводе никогда не приходила вам в голову?
— Нет, мистер Мейсон. Я была счастлива в браке. Я не имела ничего против любовных интрижек Саммерфилда. Лишь бы он не пытался меня перехитрить. Соглашаясь делить с другой физическую близость, я не хотела чувствовать себя одураченной. Узнав об этой квартире, я была в шоке. Честно говоря, господин адвокат, я боюсь, что у вас сложилось превратное представление о ситуации.
— Что вы имеете в виду?
— Романтические похождения Саммерфилда — всего только побочный сюжет.
— Как и все романтические похождения, — констатировал Мейсон.
— Я не это имела в виду, — рассмеялась Стефани Малден.
— А что вы имели в виду?
— Давайте, мистер Мейсон, рассмотрим факты немного под другим углом зрения, — предложила она. — Врач ведет специфический образ жизни, отличающийся от обычного. Кто-нибудь должен постоянно знать обо всех перемещениях врача — ведь он может понадобиться для оказания экстренной помощи. Рядовой гражданин сообщает своей жене, что якобы едет по делам в Чикаго, упаковывает чемодан и уединяется со своей дамой сердца дней этак на несколько. А врач обязан постоянно держать руку на пульсе событий. Он может понадобиться в любое время суток.
— Продолжайте, — кивнул Мейсон.
— Саммерфилду частенько звонила некая миссис Амбой, и всякий раз он уезжал, оставляя мне номер телефона.
— Какой именно?
— Крестлайн шестьсот девяносто три сорок два. Я навела справки в телефонной компании. Оказалось, что телефон под этим номером установлен в квартире девятьсот двадцать восемь в Диксивуд-апартаментах. По всей видимости, мой муж встречался в этой квартире с Глэдис Фосс. А может, она там жила, я не знаю.
— Жила в качестве миссис Амбой?
— Вполне вероятно.
— Вы не пытались выяснить точно?
— Нет.
— Каков смысл вашего заявления о побочном значения романтических похождений вашего мужа?
— Я считаю, что у моего мужа был роман с Глэдис Фосс.
— Она хороша собой? — спросил Мейсон.
— Ни одна женщина не станет восторгаться внешностью другой, когда та ее соперница, — ответила миссис Малден. — И все-таки вынуждена признать — Глэдис Фосс хороша собой.
— Опишите ее, пожалуйста.
— Она располагает всеми достоинствами, какими гордятся женщины и наслаждаются мужчины. Глаза, волосы, фигура, манеры… Вам нужны детали? Она брюнетка двадцати семи лет, рост — пять футов два дюйма, вес — сто двенадцать фунтов, большие темные глаза, великолепные ножки, которые она с удовольствием демонстрирует, прекрасные линии бедер. Я бы ее возненавидела только за один внешний вид, даже если бы мой муж не обратил на нее внимания.
— И, однако же, его влекла к ней отнюдь не одна только страсть?
— В том-то и дело, мистер Мейсон. Бог с ним, с романом. Думаю, их связывали еще и деловые интересы. Мне кажется, что во время встреч муж с ее помощью фабриковал фальшивые документы, решал, каким образом обойти… Нет, — вдруг остановилась она. — Пожалуй, я зашла чересчур далеко, говоря о вероятном, как о факте.
— Расскажете подробнее о таинственной миссис Амбой, — попросил Мейсон.
— Обычно миссис Амбой начинала с просьбы пригласить доктора Малдена к телефону. Он как правило брал трубку, и тогда начинался долгий диалог большей частью о всевозможных симптомах. Что отвечали на другом конце провода, я, конечно, не слышала. А Саммерфилд говорил примерно следующее: «Когда вы впервые ощутили боль, миссис Амбой?» Или: «О перебоях дыхания я хотел бы услышать подробнее…» Или еще что-нибудь в том же роде. А потом он утомленно вздыхает: «Наверное, мне лучше подъехать».