Биф кивнул, и двое мужчин подошли к трупу. Когда они подняли его, я поспешил открыть дверь, которая вела в частную половину здания. Через нее можно было попасть в клубную. Симмонс остановил меня.
— Не этим путем, — сказал он. — Миссис Симмонс еще не легла, и не хотелось бы неожиданно встретиться с ней, когда мы станем переносить тело. Надо обойти дом снаружи.
Тогда я открыл сдвоенные входные двери на улицу, а Биф и Симмонс пронесли в них свой тяжкий груз.
Именно в тот момент, когда они несли тело несколько ярдов вдоль тротуара, чтобы оказаться на заднем дворе «Митры», я заметил, что кто-то наблюдает за всеми нашими манипуляциями. Я увидел этого человека сразу, потому что в такой час на улице больше никого не было. Чуть не вздрогнул, увидев стоявшего на противоположной стороне проезжей части мужчину с руками в карманах плаща и в глубоко надвинутой на глаза черной шляпе. Тот не двинулся с места, когда мы появились из дверей, но от меня не укрылось, как пристально он следил за нами. Даже сейчас мне трудно объяснить, отчего у меня сложилось впечатление, что это иностранец. Быть может, тому способствовали вид черной шляпы, смуглое, землистого оттенка лицо и покрой его одежды. Но вспоминая эту сцену позже, я видел его перед собой отчетливо: молчаливого, неподвижного человека, явно чужестранца, наблюдавшего за нашими действиями.
Уже в клубной комнате, после того как тело Роджерса уложили на старый шаткий диван, я обратился к Бифу.
— Вы видели того человека? — спросил я.
— Какого человека?
— Того, что стоял на другой стороне улицы и следил за нами?
— Нет, не видел. Вы хотите сказать, это было только что?
— Да. Да. Там, снаружи!
Биф со всем проворством, на какое был способен, кинулся к двери, а мы с Симмонсом последовали за ним. Но когда мы пересекли двор и снова выбежали на тротуар, одинокого наблюдателя там уже не оказалось. Биф поспешил к перекрестку, посмотрел во всех направлениях, но никого не увидел.
— Кажется, вам померещилось, — сказал он.
— Вовсе нет. Он там действительно стоял. Я не мог ошибиться. Как я понял, это был иностранец.
— Так-таки и иностранец? — ухмыльнулся Биф.
— Интересно, вдруг это тот самый, что заходил сегодня в паб, спугнув Роджерса и Фэйрфакса? — предположил Симмонс. Потом повернулся и направился запирать дверь клубной комнаты и калитку заднего двора.
— Куда ни кинь, мы уже ничего больше не можем сделать нынче ночью, — сказал Биф. — Самое время лечь спать. Доброй ночи, мистер Симмонс. И вам доброй ночи, мистер Таунсенд.
На этот раз он удалился, не задержавшись ни на секунду. Я поднялся на второй этаж, не слишком довольный тем, как поступили Биф и Симмонс, поскольку клубная комната находилась непосредственно под спальней моего номера. Впрочем, я настолько устал, что даже близость трупа не могла помешать мне отключиться, и едва ли минуло десять минут после прощания с Симмонсом, как я уже погрузился в глубокий и такой необходимый сейчас сон.
Я почти никогда не просыпаюсь посреди ночи, а если такое происходит, на то непременно имеется какая-то посторонняя, внешняя причина. Помню, как внезапно обнаружил, что смотрю на квадрат окна, четко вырисовывавшийся благодаря свету уличного фонаря. Поначалу я решил, что наступило утро, но потом по некоторым приметам понял, что снаружи все еще царит непроглядная ночь. Повернувшись на другой бок, я преисполнился решимости непременно снова заснуть.
Но не тут-то было. Поначалу чуть слышно, а затем все более отчетливо снизу до меня донесся звук. Легкий стук, подумал я, хотя все еще оставался слишком сонным для полной уверенности. Потом смутный шорох движения.
Вероятно, подумал я, утро все же наступило. Возможно, кто-то уже поднялся и принялся за уборку комнат внизу. Мне редко доводилось вставать рано, и потому я понятия не имел, насколько светло или темно в то время, когда дом оживает. Я дотянулся до своих часов, лежавших на тумбочке у кровати, и посмотрел на светившийся циферблат. Три часа.
Насторожившись, я старался убедить себя, что ослышался. Но это было невозможно: звук доносился смутно, но суть не менялась. Звук оставался звуком.
Внезапно я почувствовал, как с меня слетели остатки сонливости. Если мне в жизни мог представиться шанс отличиться, то момент настал. Кто-то пробрался в клубную комнату, где лежал труп молодого Роджерса. Вероятно, целью злоумышленника было что-то украсть. Существовала возможность, что он собирался похитить само тело. Но для чего бы тот ни явился, следовало помешать и выяснить его личность. Поимка этого человека вообще могла помочь сразу решить загадку, стоявшую перед сержантом Бифом. А я получал возможность внести наконец свой решающий вклад в расследование.