* * *
Владлен Рудаков пил кофе в своём домашнем офисе и с тревогой листал биржевые сводки. Дела шли, мягко говоря, плохо. Мало того, что он сам допустил несколько досадных промахов, ещё и возможностей для манёвров с каждым годом становилось всё меньше. С недавних пор стало бессмысленно, да и опасно открывать счета в оффшорах, а теперь из-за очередного локдауна в Европе не добраться до недвижимости в Италии. Информацию о разграбленном поместье в Тиволи Рудаков получил ещё позавчера и никак не мог примириться с мыслью как об украденных картинах, так и о разбитых бочках с изысканным вином.
– К вам посетитель, – доложил охранник.
– Кто именно? – спросил Владлен.
– Не представился.
– Дай картинку.
На мониторе появилась белая «киа-рио». Рудаков пожал плечами. Среди его знакомых вряд ли кто стал бы кататься на подобном недоразумении. Впрочем... Ещё год-другой, и как бы ему самому не пришлось пересаживаться на какой-нибудь простонародный «субарик».
– Пусть назовёт имя или убирается к чёрту, – сказал Рудаков.
Но в этот момент дверь машины открылась, и хозяин дома с удивлением рассмотрел появившуюся фигуру в длинном плаще и архаичной широкополой шляпе, надвинутой на глаза. Не может этого быть!
– Стас! – крикнул Владлен охраннику. – Не надо ничего спрашивать. Пропусти его. Пусть войдёт в дом, только проверь, нет ли у него оружия.
Заблокировав экран компьютера, Рудаков спустился в холл как раз в тот момент, когда непрошеный гость входил в дом.
– Не ожидал тебя здесь увидеть, Литвинов, – произнёс хозяин.
– У меня тоже не было причин навещать тебя. Здравствуй, Римлянин.
Рудаков не стал утруждаться ответным приветствием.
– Интересно, кому я должен быть обязан, что ко мне пришёл в гости человек, фактически пустивший меня по миру?
– Судя по этому дому, – задумчиво сказал гость, – ты не бедствуешь.
– У меня приличный запас прочности, – веско произнёс Римлянин. – Но я повторяю вопрос.
– Только самому себе, – был ответ.
– Странно, что я вообще тебя впустил и разговариваю сейчас с тобой.
– Я знал, что ты меня впустишь.
– Вот как? Почему?
– Я тебе нужен.
– Не верю.
– Я знаю курсы всех валют на завтрашней бирже. Знаю, как сыграет «Реал» сегодня вечером. И знаю, что тебе скоро позвонит некто по фамилии Феоктистов и сообщит, на какую сумму увеличился твой долг перед ним.
– Ты знаешь, я бы сейчас с удовольствием велел тебя вышвырнуть с переломанными руками... Но откуда тебе известен Феоктистов, чёрт возьми?
– Я не знаю этого человека. Но полагаю, что поступил в своё время неправильно. И вот теперь считаю себя обязанным в какой-то степени восстановить справедливость.
– Даже так? Уж не ты ли говорил, что за справедливость надо пить не чокаясь?
– Верно. Но у тебя есть шанс, и ты им воспользуешься.
– Воспользуюсь, Иван. Видит Бог, воспользуюсь. Вот только как мы это с тобой организуем чисто технически? А? Проходи, садись на диван.
Детектив, не снимая шляпы, странными деревянными шагами прошествовал по холлу и неуклюже уселся.
Римлянин сел рядом и невольно потянул носом.
– У меня такое ощущение, что ты расследовал исчезновение дохлой кошки, – сказал он.
– Ты почти угадал, – произнёс Иван.
– Шляпу не хочешь снять?
– Не могу.
– Почему?
– Не слезает. Голова распухла.
– Что за бред?
– Это не бред. У меня очень мало времени. И мне нельзя находиться в тёплом помещении.
– Почему?
– Потому что я умер.
* * *
Судя по всему, у Римлянина дела скоро пошли в гору. Он всегда улыбается мне при встрече и регулярно расстраивается, что я лишён возможности пить вино и закусывать лобстерами. Впрочем, я продолжаю курить. Скорее всего, по привычке. Но я могу вдыхать только холодный дым, пропущенный через кальян, обложенный льдом. Запах табачных смесей я ощущаю, и он, кажется, забивает мои собственные «ароматы». Про онкологию и доктора Макарова я даже и думать забыл – это, конечно, большой плюс.
А температура в полтора градуса для меня поддерживается стабильной, поэтому я, скорее всего, воняю не сильнее многих живых людей. Любезность Римлянина дошла до такой степени, что он начал поставлять мне проституток. Чёрт возьми, вы будете удивлены, как и я, потому что иногда у меня что-то получается! Не знаю, конечно, какое впечатление остаётся от моей персоны у этих стучащих зубами и быстро синеющих от стужи дамочек, но по второму разу не приходила ещё ни одна. А недавно я перебрался из тесноватой холодильной камеры в просторную холодную комнату, где всё как у людей. Удобная кровать, огромный телевизор. Который мне не нужен. Я и так знаю, что по нему показывают, и даже более того. Римлянин уже добрался до аппарата администрации президента и рассчитывает на дальнейший подъём, печатая предвыборные биллборды со своей рожей. Поэтому он всячески оберегает меня, следя, чтобы я не сбежал. Но мне нельзя отсюда сбегать – я слишком хорошо помню, как распадалась Ирина Солярик, и мне страшно подумать о том, что я, скорее всего, закончу как она. Но это, конечно, когда-нибудь произойдёт. Потому что рано или поздно мне всё надоест, и я дам Рудакову заведомо неверный прогноз. Я не забываю, что он преступник, и с каждым месяцем понижает возраст своих девочек, которых ему свозят со всех концов страны. И Римлянин тогда с грохотом и треском слетит со своего Олимпа и потянет за собой ещё кучу высокопоставленной мрази. О чём я, собственно говоря, и мечтал, когда несколько месяцев назад взялся за дело этого типа.