Обманутый муж? Возможно. Таким, как он, рога наставляют часто и регулярно, только эти граждане скорее закроют глаза и уши, либо попытаются порешать проблему самостоятельно. В лучшем случае дело окончится неравным разделом имущества (в пользу бывшей супруги, естественно), в худшем – заголовком в ленте новостей: «Менеджер по продажам проткнул жену сервировочной вилкой»... К сыщикам люди подобного сорта не обращаются. Либо им стыдно, либо у них нет денег... Либо то и другое вместе. Чёрт, а ведь этот тип нисколько не похож на парня с толстым кошельком. Интересно, на какой уровень сервиса он рассчитывает?
– Что вас ко мне привело, можно узнать? – спросил я.
Мужчина секунд пять жевал влажными губами, а потом выдал:
– У меня украли жену.
Голос его был невнятным, звучал нервно. Я почему-то сразу представил, как два крепких брюнетистых типа хватают его спутницу и на глазах у всего честного народа запихивают в старый неприметный «мерседес». Честной народ, естественно, делает вид, что ничего не происходит, и идёт своей дорогой дальше.
– Как это случилось? – спросил я.
– Я вдовец, – дрогнувшим голосом произнёс визитёр.
Час от часу не легче!
– Простите... Ваша жена погибла от рук похитителей?
– Нет. Она жива. А я так и остался вдовцом.
Так, Иван свет Сергеевич... Вы явно злоупотребляете палёным виски!
– Ешё раз простите, но я попрошу вас рассказать немного подробнее. И как я могу к вам обращаться?
– Меня зовут Юрий. Юрий Солярик... У вас можно курить? А то сейчас везде запрещают...
– Курите, – разрешил я и тоже полез в карман за сигаретами, одновременно нашаривая пульт кондиционера. Сигарета мне была сейчас просто необходима – я был просто ошарашен, когда услышал эту фамилию. Но теперь доктору Макарову действительно придётся обождать.
* * *
Ирину Солярик, тридцати четырёх лет, замужнюю, обнаружили в подъезде у лифта в бессознательном состоянии. «Скорая» появилась чуть не через час, что в наши дни считается весьма оперативным реагированием. Осатаневшие, невыспавшиеся врач с фельдшерицей констатировали скоропостижную смерть. Пока находившиеся в прострации муж и тринадцатилетняя дочь Аня пытались то ли спорить с медиками, то ли вымолить у них подробности, «скорая» уехала, а вместо неё появились полицейские и зловещий серый фургон следом. Назавтра причиной смерти был назван инсульт, а ещё день спустя в местном крематории состоялась церемония. Всё произошло довольно быстро и как-то уж очень по-деловому. С одной стороны, в соответствии с прижизненными пожеланиями покойной – никаких похорон и отпеваний, только кремация. С другой – это явно устраивало руководство погребальной конторы, давно имеющей спущенную сверху установку не трамбовать покойниками городские кладбища.
Когда гроб с Ириной увезли через арку в коридоре, обозначенную синими огнями, вмиг повзрослевшая дочь посмотрела на отца и произнесла:
– Что-то здесь не так.
Конечно, «не так», кто бы сомневался! Смерть молодой, красивой, цветущей женщины – что может быть более нелепым? Юрий бы ещё больше удивлялся подобной несправедливости, если бы они не похоронили тёщу года четыре назад. Она однажды не проснулась после кровоизлияния в мозг. Наследственность? Чудовищное стечение обстоятельств? Кому это может быть известно? Но, думая о тёще, Юрий не то что легче, а как-то проще принял кончину супруги.
– …А через пару дней, – сказал мне Солярик, – произошла непонятная, просто жуткая история. Прихожу вечером с работы, меня встречает Аня. Девочка была в полном ужасе. По её словам, возвращаясь из школы, она проходила по нашей улице – там сплошь трёх- и четырёхэтажные здания послевоенной постройки. Случайно заметила боковым зрением какое-то мельтешение в окне первого этажа. Повернулась в сторону дома. И увидела, что изнутри к оконному стеклу прислонилась её мать, моя недавно похороненная жена! По словам Ани, Ирина прижала ладони к стеклу, что-то кричала... Через несколько секунд какие-то люди оттащили её назад, вглубь помещения. Задёрнули шторы. Но я потом посмотрел – на том окне были жалюзи.
– Это обычный дом? – спросил я. – Жилой, многоквартирный?