— Я полагал, что Испания — член НАТО и, по идее, ваш союзник, — недоумевал Малко. — Разве ваши испанские коллеги не посвящены?
— Вообразите, нет! И тому есть несколько причин. Во-первых, дело началось в отделе Латинской Америки, а эти ребята не желают привлекать кого бы то ни было со стороны. Во-вторых, испанцы до смешного самолюбивы. Если включить их в операцию, они пожелают взять Кирсанова под свое «попечение» и «раскрутить» его первым, чего мы, естественно, никак не можем допустить.
Пролетел тихий ангел. Малко ясно представлял себе картину. ЦРУ забирает к себе гражданина Советского Союза, работающего в Испании, а потом сообщает испанцам его признания, должным образом «подчистив» их. Джеймс Барри вернулся к изложению доводов:
— Кроме того, несмотря на внешнее благополучие, у нас не очень-то хорошие отношения с испанцами, и все из-за этих недоумков из УГБ[1].
— УГБ? А что такое?
— В январе им взбрело в голову фотографировать антенны на крыше здания правительства, чтобы облегчить перехват сообщений, а коль скоро они не привыкли к работе «водопроводчиков», их застукали наши испанские коллеги из ГИУО[2] и подняли жуткий крик. А расхлебывать нашу пришлось нам. Так что если они прознают о том, что из-под носа у них уводят агента КГБ, то полезут на стену... Но есть еще более веская причина помалкивать.
— Какая же?
— От Григория Кирсанова нам стало известно, что в ГИУО есть предатель. Если мы подключим к делу испанцев, операция может сорваться, да и самому Кирсанову несдобровать.
Солнце так немилосердно пекло сквозь стекла, что кондиционеры были не в состоянии поддерживать в кабинете прохладу. Малко вытер взмокший лоб. В июне в Мадриде стоял такой же зной, как в Рио, но там было рукой подать до моря.
— Теперь попятно, — ответил он. — Когда начинаем?
Джеймс Барри взглянул на часы.
— Ровно через три часа. В большом книжном магазине. На первую встречу я пойду с вами, потом будете действовать самостоятельно. Порядок такой: берете с собой список вопросов и вкладываете его в какую-нибудь книгу. Кирсанов так же будет поступать с ответами. Когда все кончится, мы без шума вывезем его.
— Каким образом?
— Мне пришлось несколько недель обхаживать Государственный департамент, прежде чем я получил американский паспорт с пустой графой для фамилии. Впишем туда какое-нибудь добротное американское имя, и наш друг отправится в Вашингтон со своей невестой...
— Невестой?
ЦРУ не занималось устройством брачных дел.
— Это как раз и будет второй частью вашего задания. Помимо миллиона долларов, причина, окончательно склонившая Григория Кирсанова к жизни в свободном мире, обладает зелеными глазами, бюстом Рэйчел Уэлш и ненасытными сексуальными потребностями.
— Американка?
— Испанка, замужняя. У них с Кирсановым безумная любовь. Поскольку по окончании работы в Мадриде ему придется вернуться в Советский Союз, он потеряет ее, оставаясь в КГБ, потому что она не та женщина, которая последует за ним в тундру.
— Так что я должен с ней делать?
— Упаси вас Боже что-нибудь с ней делать! Ровным счетом ничего! — воскликнул американец. — Я просто хочу, чтобы операция была четко отработана. Пока у нас не было прямой связи с ней. Может быть, это окажется напрасной тратой времени, но мне хотелось бы держать ее в поле зрения независимо от нашего друга Кирсанова. Во всяком случае, вы получаете возможность познакомиться с еще одной хорошенькой женщиной. Вот, возьмите.
Американец протянул Малко цветную фотографию, вырезанную из иллюстрированного журнала «Хода». На него смотрела молодая улыбающаяся женщина. Под расстегнутым кожаным спенсером — туго обтянутая кофточкой грудь, чье пышное великолепие подчеркивала узкая талия, схваченная широким поясом такой облегающей кожаной юбчонки, что она, видимо, мешала ходить ее обладательнице. Малко не поверил своим глазам, когда перевел взгляд па мужчину в смокинге, сфотографированного рядом с любовницей Григория Кирсанова. Это был лысоватый блондин с безвольным породистым лицом, большим дряблым ртом и глуповатым выражением.
— Так это же Томас дель Рио! — воскликнул Малко.
Джеймс Барри изумился.
— Вы знакомы?
— Не очень близко. Встречались на севильских празднествах у герцогини Альба и на охоте. Чистейшей воды севильский «senorito»[3], тюфяк, но человек очаровательный, — мухи не обидит. Записной любитель охоты, шампанского и боя быков. Если не ошибаюсь, держит собственный питомник боевых быков в окрестностях Севильи, даже приглашал меня посмотреть. А это...
— ...его супруга, — подхватил Джеймс Барри. — С ума сойти! Никогда бы не подумал, что вы знакомы с ним. Это одновременно и упрощает, и усложняет вашу задачу. Ему известно о вашей деятельности?
— Не думаю, мы поддерживали сугубо светские отношения. Я даже не знал, что он женат. Как ее зовут?
— Изабель. Они мало времени проводят вместе: он не любит Мадрид, а она не переносит Севилью. Кроме того, полагаю, что общение с боевыми быками не сделало Томаса дель Рио племенным жеребцом. От своих людей знаю, что он не балует жену плотскими радостями.
— Благодаря чему Кирсанов и завоевал ее благосклонность, — подчеркнул Малко. — Хорошо представляю себе образ жизни сей четы. Таких в Испании хоть пруд пруди. Муж развлекается с любовницами, а супруга тешится гольфом, бриджем и джином.
— Думаю, что Исабель дель Рио ищет иных утех, — подвел черту Джеймс Барри. — А теперь пошли обедать.
С тех пор, как госпожа Рейган отобедала однажды в ресторане «Эль Ботни» по Калье де Иостас в старом Мадриде, здесь не было отбоя от туристов. Но ни один уважающий себя мадридец не пришел бы сюда. Втиснувшись на третьем этаже между оравой японцев и горластыми американцами, Малко и Джеймс Барри жевали жареную ягнятину, приготовленную в печи, которая была сложена два с половиной века назад, что составляло предположительный возраст четвероногого, чье мясо они пытались разжевать. Перегнувшись через стол, Малко спросил:
— А КГБ? У них ведь тоже есть контрразведка. Неужели Кирсанов не навлек на себя подозрении связью с испанской аристократкой?
Джеймс Барри, пивший только «Контрекс» и почти ничего не евший, отрицательно покачал головой.
— Он на прекрасном счету. Журналистская «крыша» обязывает его встречаться со многими людьми, а поскольку он добивается результатов, резидент смотрит на его любовные похождения сквозь пальцы. Кроме того, начальник службы контрразведки Анатолии Петров — старый пропойца из аппаратчиков. Да ему своих забот хватает: неделю назад его жену убил какой-то садист, а испанцам никак не удается его найти.
— Думаю, это пришлось не по вкусу нашим советским друзьям...
Джеймс Барри протер очки.
— Еще бы! Наслышаны...
Он взглянул на свои роскошные золотые часы.
— Пора.
Книжный магазин Агирре занимал угол Калье Серрано и Калье Хорхе Луис. Малко долго наблюдал за фасадом магазина и его дверями, выходившими прямо па перекресток, наконец, вошел и замешался в толпе посетителей. 13 левом крыле, выходившем па Калье Хорхе Луис, находилась галерея, куда вела деревянная лестница и где продавались книги по искусству и дорогостоящие издания. Побродив но залу минут десять, Малко увидел вошедшего в магазин высокого мужчину в серых брюках и сорочке в синюю и желтую полоску. Несмотря на черные очки, он сразу же узнал в нем Кирсанова.
Советский офицер совершенно хладнокровно направился к лестнице на галерею. Немного погодя появился Джеймс Барри, переглянулся с Малко и принялся листать монографию о Босхе. Лишь через несколько минут он поднялся по лестнице. Когда американец приблизился к Кирсанову, тот разглядывал персидские гравюры. Закрыв книгу, он отошел на несколько шагов в сторону. Джеймс Барри взял оставленную им книгу. Лишь подойдя к нему вплотную, можно было заметить, как он вытащил заложенный между страниц листок бумаги. Вернувшись на прежнее место, Кирсанов таким же образом получил задание ЦРУ. В скором времени они очутились один подле другого, оба с виду поглощенные созерцанием репродукции с полотен Тициана.
1
Независимое от ЦРУ Управление государственной безопасности, нанимающееся электронным шпионажем.