В справке Верховного суда о реабилитации А. Икрамова сказано: «по вновь открывшимся обстоятельствам».
Невиновен — это ясно и без вновь открывшихся обстоятельств. Не о том я пишу. Как это было? Как это могло случиться?
Но вернемся к процессу.
Вечернее заседание 5 марта. Триста пятая страница стенографического отчета. Допрос подсудимого Икрамова.
«На путь антисоветских действий я вступил в 1928 году. Правда, еще в сентябре 1918 года я вступил в легальную молодежную организацию националистического типа. К троцкистской оппозиции я примкнул в 1923 году».
Так мой отец начал свои показания. Вряд ли стоит приводить их полностью. Отец признает себя виновным, когда речь идет о виновности вообще, но когда дело касается других лиц, пытается сопротивляться.
Я пишу: «так мой отец начал свои показания», «пытается сопротивляться», а ведь неизвестно, был ли там мой отец, и если был, то верно ли записаны его показания в стенографическом отчете. Ведь авторы процесса, совершив то, что они совершили до судебного заседания, могли пойти на простую фальсификацию материалов после процесса. Пусть читатель простит мне эти частные сомнения. Ведь главное-то подтвердилось: осудили и расстреляли невиновных.
И все-таки временами мне кажется, что на процессе был мой отец.
Вышинский. Рамзи участвовал вместе с Бату в этом убийстве?
Икрамов. Нет, он в убийстве не участвовал, потому что его не было в Узбекистане.
Вышинский. А Бату участвовал?
Икрамов. Об этом я уже сказал вчера. Я могу говорить только на основании официальных материалов.
Вышинский. Но Рамзи в это время был разоблачен как член вашей организации?
Икрамов. Я не помню. Качимбек и Назиров были разоблачены.
Вышинский. А Назиров участвовал в убийстве?
Икрамов. Нет.
Вышинский. А кто из них участвовал в убийстве?
Икрамов. Я могу сказать только на основании официальных материалов. Из участников этого убийства помню: Бату, Саидова…
Какие это официальные документы, остается только догадываться. Очевидно, это официальные документы ОГПУ, с которыми знакомили секретаря ЦК. А может быть, с этими документами знакомили уже арестованного.
«Я могу сказать только на основании официальных материалов». И. А. Зеленский об «официальных материалах» против Рамзи и Вату знал, полагаю, больше, чем мой отец. Думаю, что Исаак Абрамович верил документам органов ОГПУ. А может, и не верил? Но спрашивают не его, а Икрамова.
Интересно другое. Подсудимого, признавшегося в предательстве, вредительстве, терроре, шпионаже и всех вообще смертных грехах, спрашивают:
Вышинский. Нет, вы ответьте сначала на вопрос: удалось вам завоевать массы?
Икрамов. Нет, не удалось.
Вышинский. И не удастся.
Икрамов. И слава тебе, господи, если не удастся.
Вышинский. Какие же вы хотели принимать меры, чтобы оградить себя от тех честных граждан, кто вас разоблачал? Абид Саидова за что убили?
(Между тем вопрос о подлинных убийцах Абида Саидова ранее так и не был решен. Вышинский ушел в сторону от этого вопроса. — К. И.).
Икрамов. Абид Саидов был нечестный человек, и я убежден, что он попал бы в тюрьму или убежал. (Очевидно, за границу. Такие случаи были в двадцатых и начале тридцатых годов. — К. И.) Он был раньше организатор басмачества.
Вышинский. Он бы сидел, по вашему мнению, а вы уже сидите. Так что вы нам не говорите, что он нечестный. За что он был убит?
Икрамов. Я это только по официальным материалам сообщаю.
Вышинский. Как вы знаете по официальным материалам, за что убили Абид Саидова?
Икрамов. За то, что он разоблачил «Милли Истиклял».
Вышинский. То есть вашу контрреволюционную организацию?
Икрамов. Да.
Вышинский. Значит, поступил как честный гражданин.
Икрамов. Возможно.
Вышинский. Как это «возможно»? Я думаю, что он поступил как честный человек, разоблачил контрреволюционную организацию. Ведь он погиб за это?
Икрамов. Да. (Жаль, что интонация не фиксируется стенограммой. — К. И.).
Вышинский. Погиб за Советскую власть?
Икрамов. Да.
Вышинский. Как же вы позволяете себе говорить о том, что он нечестный человек?