— Ты из-за этого сидишь, будто пуганная мышь? — ваша покорная слуга повернула листок к Адели, указав на имя её матери в строке.
Подруга судорожно кивнула.
— А-алана, — запинаясь, выдавила она, — знаю, что мой отец не самый светлый и безобидный человек в Растии, да и с Джульеттой они не ладили, но её подозрения про маму…
— Да какие уж тут подозрения, она прямым текстом пишет, что он убил Агнешку, — скривилась я.
Вот уж точно, не было печали, мракобесы накачали.
— Ну вот как ты думаешь, могло…
— Да никак не думаю, — прервала я подругу, — с твоим батенькой стараюсь не пересекаться, но ты-то его лучше знаешь.
— В том-то и дело, что знаю, — красивое лицо Адели застыло маской, у губ прорезались глубокие складки. — Поэтому хочу сама во всем разобраться! — выпалила она. — Джульетта, конечно, батеньку не жаловала, но и на пустом месте такого бы говорить не стала. А меня он после смерти маменьки так холил, лелеял, что чуть не молился! — Делька порывисто выхватила у из моих рук листок и, сложив, вернула за корсаж.
— Разве что у него напрямую спросишь, — в моем голосе прорезался здоровый скепсис. — Если что и было, так за столько лет быльем поросло.
— Нет! Маменькина комната заперта с момента похорон, если там порыться, то, мало ли что всплывет! Лана, мне нужно знать! Поможешь мне или, может, ты Вилька попросишь разобраться?
— Э нет, только не Балта, — хмыкнула я. — Он-то уж точно поставит твоего батеньку в известность о странных изысканиях его любимой доченьки, а меня сожрет за пособничество в оных. Сами справимся. Что мы, глупее Ночной стражи, что ли? Да и в любом случае наше знание при нас и останется.
Адель согласно кивнула в ответ.
Из записок Бальтазара Виька капитана Ночной стражи
В голове ещё шумело от предсмертных криков столичных воров. Алхимия самая мерзкая человеческая выдумка, даже хуже магии. От одной мысли о липких разводах в кабинете Мнишека меня перекосило. Сделав несколько глубоких вдохов, я всё же нашел в себе силы спуститься с крыльца во двор и, поглощенный безрадостными мыслями, чуть не налетел на Марека.
— Пан Вильк! Ужас, какое дело! Нужно спешить!
Парнишку, за заслуги в прошлом деле и при моей рекомендации, повысили до младшего дознавателя. Но мне всё чаще казалось, что ума в рыжей голове так и не прибавилось. Только сырой ветер между ушами и гуляет, развевая сиреневые рюши дородной полутролльки. После отъезда Люсинды этот оболтус неделю ходил пришибленный.
— Кипелленскому радетелю явился куць и потребовал отпустить грехи?
— Что? — он так захлопал рыжими ресницами, что чуть не взлетел.
— Когда закончится этот день? — я мученически закатил глаза. — Что стряслось?
— Пан Ремиц просит вас немедленно прибыть в Школу Высших Искусств.
Осталось только зажмуриться и садануть тростью по брусчатке Редзянова двора. Если Габриэль решил таким образом затащить меня на дружеские посиделки — прокляну! Самой чёрной-пречёрной магией. И совесть не замучит.
— Зачем? — еле выдавил я.
Марек наклонился ближе и прошептал:
— Парты ожили.
— Это же Школа Высших Искусств!
— Двери сами открываются и закрываются.
— Это же Школа Высших Искусств! — тупо повторил я.
Склоняясь к мысли помимо Габриэля проклясть и своего надоедливого подчинённого.
— Книжный шкаф наступил на ногу декану. Реторты с колбами сами зелья смешивали да плескали на адептов, а то и преподавателей. И теперь у некоторых уважаемых панов рога повыросли не хуже, чем у оленей в княжьих угодьях. А кое у кого ещё и копыта с хвостами, чисто куцьи родичи! Мусорные ведра расплескивали помои прямо во время занятий. Про уборные и вовсе говорить неудобно. Даже женские потеряли всякий стыд.
Тяжело вздохнув, я полез в коляску, махнув рукой, чтобы Марек садился на козлы. Раз уж прибежал, пусть теперь везёт к Ремицу.
Мой рыжий подчинённый хлопнул вожжами, но рта не закрыл, продолжая пересказывать все школьные происшествия. Неужели Габриэль сам не в состоянии разобраться со взбесившейся мебелью? Студенты старших курсов и раньше устраивали подобные шалости. Зачем для этого тратить время капитана Ночной стражи? Которому ещё искать выживших столичных воров, умудрившихся упереть «бесценную» книгу Мнишека.
— А солонка летала над столами и посыпала учёных панов солью, будто они свежевыловленная рыба. Рыбаки всегда сыплют её очень много, чтобы рыба не протухла. Мой дядя говорил, что это в разы дешевле магии, на которую не всегда можно положиться.