Добравшись, плюхнула перед кобольдом-продавцом отобранные книги, а сверху, привлекшую меня малютку. С другого конца стойки тут же подплыла Кукусильда. Сопровождавший её карлик тащил перед собой стопку книг едва ли не больше своего роста.
— Йохт! — пророкотала она, нависнув над кобольдом. — Заверни! — и тут её глазки-буравчики уперлись в меня и мои книги. — И это тоже! — не терпящим пререканий тоном, приказала она, — у нашей бедной девочки все равно не хватит денег, так зачем расстраивать крошку, пусть лучше петушка на палочке купит, — Пыщанская оскалилась не хуже крокодила.
От такой наглости у меня кровь прилила к щекам.
— Ещё как хватит! — наконец выдавила я.
Вышло пискляво и неубедительно. Руки лихорадочно зашарили под сюртуком в поисках кошеля. Сейчас покажу тебе бедную девочку, кошелка драная!
Куць меня за ногу…
Денег не было.
Видно перемена настолько явно отразилась на моем лице, что Кукусильда довольно заухмылялась. К ней присеменил второй карлик и сунул в руки сверток с моим кошелём.
— Да вы, да… Это же моё! — я кинулась на Пыщанскую, но тут же была скручена одним из дюжих молодцев, по незаметному кивку кобольда.
Мордоворот сгреб меня в охапку и, не обращая внимания на возмущенные вопли и отчаянные пинки, вышвырнул обратно на галерею. Я шлёпнулась на зад, не зная реветь от обиды или рычать от злости.
Резец мне в стило! Да чтоб тебя!
Из зала выплыла Кукусильда. Карлики тащили за ней куплено-отобранные книги. Купчиха подбрасывала на ладони мой кошель. Проходя мимо, она приостановилась и, вытянув из него монетку, кинула мне под ноги.
— На леденец хватит, — осклабилась тетка и, виляя необъятной задницей скрылась в рыночной толчее.
Уууу, злыдня! Да чтоб тебя перевернуло да подбросило! Чтоб ни один покупатель за год не зашел, а если зашел, так не расплатился! Чтоб тебе ни в одно платье не влезть, чтоб… чтоб…
Яростных пожеланий было так много, что не получалось додумать их до конца. Это же надо так вляпаться! Прав был Бальтазар, не стоило сюда соваться… Ну ничего, отольются кошке мышкины слезки. Вот как пролезу в её лавку, а ещё лучше в дом, как понарисую художеств на стенах, несмываемой краской!!! Да таких, чтоб по ночам светились! Или пикси приважу, пусть разнесут все внутри!
Я поднялась, потирая отшибленный копчик, сунула в карман брошенные конкуренткой деньги. Нечего разбрасываться, ещё пригодятся. Привратника там подкупить, когда в дом к ней лезть буду или… Богини! Что я несу? Какого привратника? Это раньше можно было очертя голову, творить что попало. Невольно фыркнула, вспоминая взлом Бальтазарова стола и явление бравого чародея в полотенце. А теперь — нет, нынче я почтенная деловая панна, значит, и месть следует продумать в том же духе.
В животе голодно заурчало. Но вблизи меня торговали лишь жареными пирожками, чей тошнотворный запах отбивал всякую охоту к еде. Ну, разве что с ежевикой был более или менее съедобен. На нём и остановилась.
Бредя по рынку и неэстетично облизывая жирные пальцы, измазанные в ежевичном варенье, я настолько погрузилась в мрачные мысли и планы мести противной купчихе, что даже не смотрела по сторонам. Долго так продолжаться не могло. Конечно, ваша покорная слуга тут же на кого-то налетела.
— Эй, де Керси! Ты хоть иногда под ноги смотри! Идешь как в воду опущенная, — возмущенно замахал передо мной руками Конрад Мыш, недоброй памяти маг-образумленец, всучивший нам образумленный диван, до полусмерти перепугавший Врочека и порвавший штаны Вильку. — Или ты после потопа в таверне такая пришибленная?! — он визгливо расхохотался собственной дурацкой шутке.
Честное слово, лучше бы ему не вспоминать про безобразие, учиненное у Румпеля! И без того была на взводе, а тут представился такой случай спустить пар.
— А не по твоей ли милости начался тот потоп, Мыш! — прошипела я не хуже змеюбря, наступая на Конрада. — Может, стребовать с тебя за моральный ущерб, и за диван, и за испорченную одежду? Румпель будет рад!
Я наступала на незадачливого чародеишку, тесня его к стене. Мыш, углядев в моем лице нечто предвещавшее ему хорошую трепку, прикрылся туго набитой холщовой сумкой, которую до этого сжимал в руках.