Весит все это богатство очень много, но я перегруза почти не ощущаю, так как на этой планете сила тяжести всего две трети от земной. Я даже иногда подумываю, что стоило бы на себя понавешать еще чего-нибудь, чтобы не терять силу в мышцах.
Беда только в одном. В этой броне дико жарко. Три месяца назад, когда я сюда попал, была зима, хоть мягкая, южная, но все-таки особенно жарко мне не было. Сейчас весна и длинный пеший переход под солнцем, да с опущенным забралом выжал из меня не меньше пары литров пота. А уж лета, когда здесь установится сильная жара, я жду просто с содроганием.
Местные-то весьма теплолюбивы, да и то, стража, говорят, сильно страдает в положенных на дежурстве доспехах, хотя патрулируют днем редко.
Вдобавок, забрало приходится весь день держать опущенным. И не потому, что город так опасен, а потому что местное солнце очень сурово. Выскочить под его лучи можно, конечно, хоть голым, но лучше не больше, чем на несколько минут в день, иначе ядреный загар гарантирован. Красивый такой. На костях.
Элинги ночные жители, поэтому неизвестные создатели одарили их огромными глазами с вертикальными зрачками. Днем на улицах почти пусто, только стража вынуждена жариться под нещадными лучами светила, еще и темные очки надевая под забрало, чтобы не остаться слепыми от избытка ультрафиолета через несколько месяцев патрулирования.
Слегка охладившись, я вытянул руку, сложил пальцы в простую фигуру и стал проговаривать про себя заклинание, стараясь не шевелить губами, так как догадывался, что со стороны это смотрелось бы как будто полуграмотный крестьянин пытается пересчитать цену репы с пудов на мешки. Уже через несколько минут, закончив колдовство, оглядел поляну магическим зрением и с досадой плюнул на тело.
Вернулся в нормальное видение и достал из сумки папку с желтоватой, грубой, но весьма дорогой здесь бумагой. На верхнем листе мною же было написано: «Дело об убийстве Шан Чикока Авори Дук Ринзот. Поручено магу-дознавателю триару Симпольской городской стражи Денису Чернову». Ниже дата.
Вытащил из специального кармашка карандаш в виде стерженька графита, обернутого кожаной ленточкой и небрежно записал: «Осмотр места преступления выявил следы множества аур окрестных жителей, которые посещали это место. Определить след преступника невозможно».
Вот в принципе и все. Здесь по крайней мере. В деревне опрошу нескольких жителей, и дело можно будет закрывать, так как вряд ли кто-то что-то видел, иначе мне уже сказали бы.
Я улыбнулся и захлопнул папку. Все замечательно! Зато первый раз побывал за городом, а то все внутри стен, да внутри стен. Я вообще считаю себя человеком позитивным и печалиться лишний раз не люблю. И пусть я оказался в мире, похожем на ад, но по крайней мере живой.
Но уже через минуту улыбка, которая почему-то изрядно напугала все также переминавшуюся с ноги на ногу женщину, исчезла с моего лица, так как из-за скал, за которыми ниже по склону горы раскинулась деревня, появились новые действующие лица. Меня они не расстроили, но не будешь же лыбиться на месте преступления при важных посетителях?
А гости были важные, вне всякого сомнения. Первым, тяжело опираясь на посох, шествовал совсем древний старик в белоснежной украшенной золотым шитьем мантии с натянутым на голову капюшоном. За ним шагала так же, но чуть попроще одетая женщина. А вот сзади шли две совсем молодые девушки, наряженные более чем рискованно и для открытого пространства, и для прохладной весенней ночи.
Обе в блузках без рукавов и с глубокими вырезами, в коротких юбках, сильно не достающих до колен. Можно сказать, что больше половины тела смуглых красоток оказалось ничем не прикрытой, что для местных довольно смело. Еще и в туфлях на высоких тонких каблуках, так что по мягкой лесной почве им приходилось идти на цыпочках. Впрочем, процессия, скорость которой задавал старик, двигалась настолько медленно, что красотки успевали пройти пару шагов, а потом стояли, ожидая, пока патриарх проковыляет еще немного.
Девушки вдвоем несли что-то длинное, держа за края, но что, было непонятно, так как поверх были наброшены их плащи, без которых выходить из дома здесь не рискуют. Обе красотки здорово замерзли, и я в первую секунду удивился, что им мешает накинуть эти самые плащи, а потом понимающе хмыкнул и тихо сказал самому себе.
— Мог бы сразу догадаться. Представление для меня. Явно матери отправили их в надежде сосватать, посчитав, что городские фифы мне не нравятся, а тут на сельском воздухе и свежих харчах вызревают такие, перед которыми я устоять не смогу.