Он заметил, как она вздрогнула и бросила на него потемневший от гнева взгляд. Он сумел зацепить её, она вовсе не хотела отвечать за всё одна.
— Это было предложение Доротеи! — мрачно глядя на него, проговорила она, и Марк кивнул клерку, который тут же склонился над своими бумагами с пером в руке. — Мы познакомились на приёме у леди Селесты, а потом увиделись у леди Аламейры. Доротея уже знала, что Морис изменяет мне и я зла на него. Этот распутник разбил мне сердце! — вдруг крикнула она. — Я подобрала его на улице, где он шатался в компании со своим лакеем, перебиваясь случайными заработками. Они, как собаки, ели похлёбку из одной миски! Я приняла его в своём доме, возвысила, ввела в высшее общество! Он отъелся и его единственным трудом стало регулярно упражняться с мечом в компании таких же бездельников. Всё, что у него было, дала ему я! А он начал изменять мне едва ли не на следующий день после свадьбы! Он даже не скрывал этого! Все знакомые шептались у меня за спиной, мои подруги изображали сочувствие, а сами насмехались надо мной, потому что я не родилась красоткой и осмелилась завести себе молодого красивого мужа. Почему я должна была бесконечно терпеть эти унижения? — она немного помолчала. — Мне показалось, что Доротея поняла меня. Она знала множество похожих историй и умела найти слова, которые проникали в самую душу. Она как змея обвилась вокруг моего сердца, подогревая мою ревность, мой гнев и мою решимость. Она сказала, что он заслуживает наказания, самого жестокого, потому что его предательство нельзя простить. А я заслуживаю свободы. И я с этим согласилась.
— Что она предложила вам? — спросил Марк, поскольку она замолчала, разглядывая свои руки.
— Она предложила убить его. Она сказала, что никто ничего не заподозрит, потому что всё будет по закону и на глазах у свидетелей. Я только должна спровоцировать его на грубость в каком-то людном месте, где будет Жеральдина, а уж та найдёт повод вызвать его на дуэль. И убить. Я возразила, что Морис едва ли не спит с мечом и убить его сложно. Тогда она и велела мне подлить ему в еду перед дуэлью ту жидкость из склянки, — она внезапно встрепенулась и взглянула на Марка. — Конечно, это была не дружеская услуга! Я заплатила им за убийство мужа пять тысяч серебром. Я всё сделала, как она велела, но он вернулся домой живым. И мне ещё пришлось потратиться на лекаря, а этот Фабрициус так дорого берёт! Я была в ярости! Мои деньги были потрачены зря! Конечно, я не собиралась оставить всё как есть и пошла к Доротее! Я устроила ей скандал и требовала, чтоб она вернула деньги или довела дело до конца. Я знала, что эта жадная чертовка скорее удавится, чем отдаст деньги. Она дала мне вторую склянку и велела подлить мужу в еду, сказав, что он умрёт через час. Только нужно позаботиться, чтоб никого рядом не было, а затем объявить, что он умер от осложнений после ранения.
Она снова замолчала, а потом на её лице появилась мрачная усмешка.
— Ещё перед дуэлью я была готова к тому, что он умрёт, и, глядя на него, чувствовала удовлетворение и дыхание свободы. Я поняла, что больше не люблю его, я его ненавижу. И его смерть принесёт мне облегчение и радость. И когда всё сорвалось, я была разочарована, словно меня снова заковали в кандалы и выставили у позорного столба. Я была готова зарезать его или удавить собственными руками! Но с ядом всё было проще. Я велела кухарке приготовить цесарку с тыквой, как он любил, потом вылила в неё содержимое склянки и перемешала. Он ел с аппетитом и нахваливал. Потом ещё какое-то время говорил всякие глупости, благодарил меня за заботу, обещал быть внимательнее ко мне… Лгал, как всегда. А потом вдруг схватился за живот и застонал. Это началось, — на лице женщины появилась удовлетворённая улыбка, и Марку стало не по себе. — Он действительно очень страдал, а потом даже скатился с кровати. Если б не эта глупая гусыня Генриетта… — она пожала плечами. — Лекарь бы всё равно не успел. Он умер вскоре, а слуги… Они не посмели бы говорить об этом. Я уволила бы этого грубияна Анри Лапена! Выкинула бы его на улицу в тот же день! И жила бы спокойно. Если б не вы, — она задумчиво посмотрела на него. — Значит, вы следили за мной, да? Вы уже всё знали? И всё равно я ни о чём не жалею! Меня ведь казнят, верно? Но перед этим я дам показания в суде против этой мерзавки Доротеи! Я всё расскажу! Она не сможет отвертеться! Если уж мне придётся ответить за свои дела, так и она пусть за свои ответит!
— Вы говорили только с ней? — спросил он. — Жеральдина де Ренси при этом присутствовала?