— Только в самом начале знакомства, да и то почти не слушала и ничего не говорила. Она странная, словно выросла в лесу, как дикий зверь. Всех опасается, всех ненавидит и люди её не интересуют. Потом все переговоры мы с Доротеей вели один на один. Она взяла у меня деньги, и она же передала мне яд. Хотя, я уверена, что Жеральдина всё знала, просто доверила эту часть сделки Доротее.
— То есть, вы ничего не обсуждали с Жеральдиной и она не присутствовала при ваших переговорах? — насторожился Марк.
— Именно так! Я вообще не говорила с нею, только приветствовала при встрече и прощалась при расставании. Не представляю, о чём с ней вообще можно говорить! Я чувствовала какую-то неловкость, когда она была рядом. А она почти не смотрела на меня, словно я была чем-то вроде мебели.
Допрос длился ещё несколько часов, и к вечеру у Марка была полная картина этого преступления. Анна Дюшарм раз за разом повторяла свой рассказ, добавляя всё новые подробности, словно получала от этого удовольствие. Возможно, так оно и было. Она отомстила своему мужу-изменнику и теперь собиралась утянуть с собой в могилу Доротею де Мелантен, которую винила в своей незавидной участи.
Вернувшись в свой кабинет, Марк сел за стол и начал перечитывать длинный протокол допроса. Он был уверен, что теперь ему не составит труда предъявить обвинение в организации заказной дуэли и соучастии в убийстве Доротее де Мелантен, но у него не было ни одной улики против Жеральдины де Ренси. Она не принимала участия в переговорах, не получала от заказчицы деньги и не давала ей яд для убийства. И если её подруга решит всё взять на себя, она снова выйдет сухой из воды.
У него оставалась лишь одна надежда, что при обыске квартиры на улице Монтегю будут обнаружены какие-то улики против Жеральдины, или Доротея, подобно Анне Дюшарм, не пожелает идти на эшафот в одиночестве.
Доротея де Мелантен
Оттягивать арест он не стал, и, хотя время было позднее, снова собрал своих сыщиков и вызвал стражу. Улицы уже опустели, привычный городской шум стих, и только кованые фонари со скрипом покачивались под порывами ночного ветра на своих витых кронштейнах. Где-то неподалёку на псарне залаяли собаки, потревоженные прогрохотавшими по брусчатке сапогами солдат, но вскоре и они смолкли. Из своей будки выглянул ночной сторож, однако, признав в прошедших мимо мужчинах сыщиков, спокойно вернулся к себе.
В окнах второго этажа дома де Лансака горел свет, и Марк, на мгновение задержавшись на мостовой, бросил взгляд наверх, а потом, поднявшись по ступеням, постучал в дверь. Открывший ему привратник, едва взглянув на ярлык тайной полиции, спокойно отступил, пропуская его внутрь. Он служил домовладельцу и ему не было дела до того, что будет с жильцами.
Поднявшись на второй этаж, Марк снова постучал. На сей раз не было ни криков, ни возмущения, ни ругани. Только Жеральдина, мрачно взглянув на него, спросила:
— Кто на сей раз нажаловался на нас?
— Госпожа Дюшарм, — ответил он, и она, пожав плечами, удалилась в гостиную.
Потом она стояла у окна, скрестив руки на груди. Даже в женском платье из узорчатого сукна, украшенного белым кружевом, она выглядела слишком сурово. Её прямая осанка и замкнутое выражение лица придавали ей неприступный вид, и всё же Марк не мог не признать, что в ней было что-то, вызывавшее уважение. Она довольно холодно смотрела на него, изредка переводя взгляд на сидевшую у стола Доротею. Та была бледна, безучастна и смотрела прямо перед собой. Она не отвечала на его вопросы, только иногда печально вздыхала. Их слуги, которых тоже привели в эту небольшую комнату, молча и невозмутимо стояли в углу под надзором двух стражников.
Никто из присутствующих, кроме разве что Доротеи, не проявлял никакого беспокойства. Даже когда в соседних комнатах, где шёл обыск, что-то со звоном или стуком падало на пол, никто не обращал на это внимания.
Наконец в комнату вошёл Гаспар, неся в руках большой деревянный ларец. Поставив его на стол, он откинул крышку и, обернувшись к Марку, пояснил:
— Мы нашли это в тайнике за кроватью в спальне с голубыми обоями.
Тот подошёл к столу. В ларце рядами стояли одинаковые бутылочки из зелёного стекла с притёртыми пробками. Вытащив одну из них, он подошёл к свече и, посмотрев на просвет, увидел там маслянистую жидкость. Проверив все, он определил, что в некоторых жидкость была больше похожа на воду, а иные и вовсе были пустыми.
— Это ведь ваша спальня, госпожа де Мелантен? — спросил он. — Что в этих бутылочках?