— Но если человек не отравлен, то противоядие его убьёт? — нахмурился Марк.
— Совершенно верно! То есть нужно точно знать, что на оружии, которым нанесена рана, был яд! Симптомы появятся, когда предпринимать что-то будет уже поздно.
— А если располагать этим оружием, можно ли установить, что на клинке был яд?
— Можно, но на это понадобится куда больше часа.
Марк задумался, глядя на огонёк свечи, стоявшей в витом подсвечнике на столе.
— Дело вот в чём, — после некоторого молчания произнёс он, — я принял вызов на дуэль от Жеральдины де Ренси. Она уже предприняла две попытки отравить меня перед поединком, но мне удалось пресечь их. Мне совершенно точно известно, что в подобных случаях она наносит на свой клинок Кровь чёрной розы. Именно так она убила двух своих соперников. Этот яд мы обнаружили в её доме, а вчера один из её подручных получил ещё одну склянку. Из этого я делаю вывод, что, отправляясь на поединок со мной, она может нанести на свой меч этот яд. Потому я прошу тебя быть на месте дуэли и, если ей удастся ранить меня, немедленно применить противоядие.
— Вы точно уверены, что на её клинке будет этот яд? — встревожился Фабрициус. — Потому что, если он будет чист, вы можете умереть от противоядия.
— У неё не будет другого способа победить меня, а проигрывать она не умеет. Я уверен в этом и принимаю всю ответственность на себя.
— Хорошо, — после некоторого колебания согласился Фабрициус. — Я сделаю это.
— Сможешь ли ты затем подтвердить, что она пыталась меня отравить Кровью чёрной розы?
— Если вы передадите мне её клинок, я постараюсь обнаружить на нём следы яда, — кивнул лекарь. — Но даже тот факт, что вы останетесь живы после применения Слезы белой розы, можно будет расценивать как подтверждение отравления. Помнится, при короле Эдмоне мой учитель, знаменитый Адельхельм Реймский приводил подобный довод в королевском суде, куда был вызван в качестве свидетеля обвинения против некой дамы, пытавшейся отравить своего мужа. Тогда применение в качестве противоядия другого яда спасло жертве жизнь, и судья счёл это доказательство убедительным.
— Что ж, — Марк поднялся, — я прошу тебя быть на площади Трёх львов утром в день святой Аделаиды. И до этого момента никому не рассказывай о нашем разговоре. Я не хочу никого тревожить возможными последствиями этого поединка. И сам не беспокойся. Я оставлю письмо, в котором укажу, что сам настоял на применении противоядия.
— Я беспокоюсь не за себя, — проворчал лекарь, встав, чтоб проводить его до дверей. — Я тревожусь за вас. И мне, и моим ученикам уже приходилось выхаживать вас после ранений в бою и на турнирах. Я всегда относился к вам с уважением и заботой, как к рыцарю и своему пациенту, потому и не могу не волноваться, думая о нависшей над вами опасности.
— Думай не о том, что на её клинке не будет яда, а о том, что он будет и может убить меня. Ты снова спасёшь мне жизнь.
— Надеюсь так и случится. И всё же, — он пристально взглянул на Марка своими светлыми, немного водянистыми глазами, — примените всё своё мастерство и не дайте этой даме ранить вас!
— Постараюсь, — кивнул тот и вышел.
Марк решительно шёл по тёмным пустым улицам города в окружении своих рыцарей и оруженосцев. Разговор с Фабрициусом наконец пресёк все его сомнения и нерешительность. Теперь он уже был уверен в последующих событиях. Ему были известны методы Жеральдины де Ренси, и ему удалось помешать ей отравить его перед поединком, а также просчитать её следующий шаг, когда она попытается ранить его отравленным клинком. Где-то в глубине его души затаился страх, что она может применить для этого другой яд, или вовсе не станет смазывать им клинок, и его убьёт введённое лекарем противоядие. Но обдумывая всё раз за разом, он понимал, что это маловероятно.
Жеральдина де Ренси очень хотела победить, наверняка понимая, что это может быть её последняя победа, но она должна была отомстить за Доротею де Мелантен и доказать всем, что может уйти непобеждённой. У неё не было уверенности в том, что она победит графа де Лорма в честном бою, что подтверждалось её попытками подкупить служанку в доме и подослать свою девицу, чтобы они отравили его перед поединком. Это ей не удалось. Такое случалось и раньше, она не смогла добраться до Арсена де Лариве и капитана Ломбардена, и применила против них отравленный клинок. Симптомы их недуга в обоих случаях соответствовали отравлению Кровью чёрной розы, этот яд был найден в её доме. Старый аптекарь Брюно сообщил, что её слуга Драпен уже покупал у него этот яд, возможно, ту самую склянку, которую Гаспар нашёл в арсенале. Он вовсе не привёз её с войны, а купил по указанию хозяйки, потому что она привыкла использовать именно его. После того, как бутылочку изъяла тайная полиция, он купил ещё одну. Так с чего бы ей использовать какой-то другой яд? А победить его иным способом она просто не сможет. Потому Марк снова убеждал себя в том, что верно просчитал её последующие действия, и предпринятые им меры достаточны и обоснованны.