- О, тут я уверен, - ответил свидетель, вновь обретший веру в себя.
- Когда я его нашел, то решил не трогать. Но после приехали парни из отдела убийств и я показал им бумажник. Один из них попросил меня осмотреть содержимое и аккуратно пометить бумажник в любом месте, чтобы я потом смог опознать его в суде.
- И вы сделали это?
- Да, сэр.
- И снова не предприняли ничего для сохранения на столь важной улике отпечатков пальцев?
- Полицейский, просивший меня пометить бумажник для последующей идентификации, предупредил меня, чтобы я обращался с ним осторожно.
Так что я брал его только за края.
- Отпечатки пальцев с бумажника снимались? - повернулся Мейсон к окружному прокурору.
Болдуин Маршалл хотел было уже ответить, но неожиданно передумал и буркнул:
- Я не обязан отвечать здесь на ваши вопросы.
- Но Суду вы обязаны отвечать, - вмешался заинтригованный судья Чивородис. - С бумажника снимались отпечатки пальцев?
- Ваша Честь, я предпочел бы представлять доказательства в той последовательности, в какой сочту необходимым, а не так, как возжелает господин адвокат, стремящийся просто-напросто затянуть время. По-моему, цель его вопросов совершенно очевидна.
- Я просил не переходить на личности, господин обвинитель, - вновь предостерег судья. - Господин адвокат, у вас есть еще вопросы к этому свидетелю?
- Нет, Ваша Честь, - ответил Мейсон с улыбкой, - к этому свидетелю у меня больше вопросов нет.
- Прекрасно. Господин окружной прокурор, вызывайте вашего следующего свидетеля.
- Следующим свидетелем со стороны обвинения, - произнес Болдуин Маршалл, перебирая какие-то бумаги, - вызывается Джон Густафсон.
В свидетельскую ложу поднялся сухощавый, совершенно лысый мужчина с мрачным выражением лица. После того, как он принял присягу, Болдуин Маршалл спросил:
- Вы работаете патологоанатомом в конторе окружного коронера?
- Да.
- Доктор Густафсон, подтвердите, пожалуйста, что имеете квалификацию хирурга и патологоанатома.
- Прошу прощения, - вмешался Мейсон. - Ваша Честь, я готов принять квалификацию доктора, как данность, но оговариваю за собой право, в случае необходимости, проверить ее во время перекрестного допроса.
- Прекрасно, - согласился судья Чивородис. - Господин обвинитель, продолжайте допрос свидетеля.
- Вы производили вскрытие тела вечером семнадцатого июня текущего года? - задал следующий вопрос Маршалл.
- Да.
- Мистер Густафсон, в каком состоянии к вам поступило тело?
- Тело, поступившее мне на вскрытие, находилось в сильно обгоревшем состоянии. Причиной смерти послужило пулевое ранение в голову.
Доктор Густафсон говорил уверенно, четко и кратко, словно вбивал словами гвозди и не хотел тратить понапрасну лишние удары.
- Как быстро могла наступить смерть от подобного ранения?
- Смерть произошла практически мгновенно. Позднее тело было облито какой-то легко воспламенимой жидкостью и подожжено. По состоянию тканей я смог определить, что смерть произошла не позднее, чем за шесть часов до моего осмотра, то есть от одиннадцати утра до двух часов дня семнадцатого июня.
- Вы извлекли пулю из тела?
- Да.
- Посмотрите, пожалуйста, доктор, эту ли пулю вы извлекли? - спросил Болдуин Маршалл, протягивая свидетелю пробирку.
Доктор Густафсон не спеша взял пробирку, открыл ее, вытряс пулю на ладонь и осмотрел.
- Да, именно эту пулю я извлек из тела, - сообщил он. - На ней имеется моя отметка.
- Прошу приобщить эту пулю в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения под номером пять, - обратился окружной прокурор к судье.
- Защита не возражает, - сразу же ответил Мейсон.
- Вещественное доказательство со стороны обвинения за номером пять принято, - постановил судья Чивородис.
- Доктор, что-нибудь странное на трупе вы заметили? - продолжил допрос Маршалл.
- На среднем пальце левой руки покойного был надет массивный серебряный перстень с выгравированными на нем буквами "Б.К.Д.".
- Я попрошу секретаря суда продемонстрировать доктору Густафсону вещественное доказательство под номером два. Доктор, это тот самый перстень, что вы сняли с покойного?
После того, как свидетель осмотрел перстень, он ответил:
- Да, это тот самый перстень, который я снял с покойного во время осмотра.
- Спасибо, доктор, у меня больше вопросов нет. Проводите, пожалуйста, перекрестный допрос, господин адвокат.
Мейсон улыбнулся свидетелю.
- Скажите, доктор, в теле вы обнаружили только одну пулю?
- Да.
- Вы уверены, что выстрел в голову покойного произведен до того, как он сгорел?
- Безусловно.
- Что ж, спасибо, доктор, вопросов больше не имею, - улыбнулся свидетелю Мейсон.
- Господин адвокат, у вас больше нет вопросов к этому свидетелю? удивился судья Чивородис.
- Нет, Ваша Честь, я закончил перекрестный допрос доктора Густафсона.
- Хорошо, - сказал судья, бросив быстрый взгляд на часы. - Господин обвинитель, приглашайте вашего следующего свидетеля.
- Моим следующим свидетелем, - Маршалл попытался сделать эффектную паузу, но внезапно до него дошло, что Мейсон с делом и с газетными публикациями еще не знаком и вряд ли на него произведет какое-либо впечатление фамилия свидетеля. Он продолжил спокойным тоном: - Моим следующим свидетелем вызывается мистер Пол Райвен.
Пол Райвен, мужчина пятидесяти с небольшим лет, имел значительную проплешину, которую не могли скрыть тщательно зачесанные на ее место волосы, солидную комплекцию, заметно выпирающий животик и добродушный вид. Почти все его пальцы были унизаны перстнями, галстук украшала огромная заколка с бриллиантами, для полноты впечатления ему не хватало лишь толстой дорогой сигары.
Мейсон с полминуты пристально смотрел на мужчину в свидетельской ложе, затем что-то прошептал своей секретарше на ухо. Она тоже повнимательнее рассмотрела Пола Райвена и утвердительно кивнула.
После проведения необходимых формальностей, окружной прокурор обратился к свидетелю:
- Мистер Райвен, вы были знакомы с мистером Барри Кейтом Денненом?
- О, да! И даже очень хорошо знаком, - расплылся в доброжелательной улыбке свидетель. - Мы с ним дружили много лет, мы снимали один офис на двоих, хотя, признаться, никаких совместных дел не вели. Признаться честно, наши интересы лежали в разных областях, но это очень удобно - и дешево, и не надо секретарей держать, потому что когда он отсутствовал, по телефону отвечал я, и наоборот. Да, мы, можно сказать, сильно дружили. Когда нечего было делать мы частенько вместе пили кофе, а, признаться честно, и не только кофе, и обсуждали жизнь.
Мы частенько коротали вместе вечера и даже встречались в выходные, или у него, или у меня, или в ресторане... Мы были одного возраста и... Он был охоч до прекрасного пола и, признаться, я тоже. Мы вместе с ним...
- Я сам буду задавать вам вопросы, мистер Райвен, вы отвечайте лишь то, о чем вас спрашивают.
- О, хорошо, хорошо, господин прокурор. Вы спрашивайте, я буду отвечать. Признаться, мне нечего скрывать ни от вас, ни от кого-либо другого. Что было, то было, все грехи не замолишь, а замалчивать, не значит их искуплять...
- У него были какие-либо особенности во внешности? - перебил Маршалл.
- Особенности? - переспросил свидетель. - Какие особенности? Ну, лысина была, признаться честно, так и живот был немаленький... А, шрам на предплечье, вы об этом спрашиваете?
- Вы были на опознании трупа восемнадцатого числа текущего года? стараясь не выходить из себя, спросил прокурор.
- Да, был. Бедный Барри! Он обгорел так, что даже мама родная не узнала бы его! Я бы...
- Но вы опознали тело? - чуть не рявкнул прокурор.
- Да, сэр, опознал, - согласился свидетель. - Я, признаться...
- Каким же образом вы его опознали, если тело обгорело до неузнаваемости?