Я зажала ладонью рот. Мужчина? Что это может означать? В моей голове мелькнула догадка. Но она показалась мне невероятной. Это просто бессмыслица.
Миссис Ивинг хмыкнула.
— Он принес мне ткань, рисунок, мерки. Надо сказать, заказчик оказался не из покладистых. Настоящий придира. Мне пришлось переделывать вырез горловины несколько раз, чтобы ему угодить — уж такой въедливый! — она опять хмыкнула. — И все это ради одного бала.
Миссис Снагг покачала головой.
— У мужчин иногда бывают такие причуды, — убежденно сказала она.
— По крайней мере у этого — точно, — согласилась с ней миссис Ивинг.
— А как он выглядел? — спросила я.
— Да так, ничего особенного, — миссис Ивинг пожала плечами. — Мужчина как мужчина, невысокий, черноволосый. Правда, такой бледный, что можно подумать, он за всю свою жизнь солнца не видел.
— У него была бородка? — спросила я с замиранием сердца.
Санни бросила на меня взгляд — поняла, о чем я подумала.
Миссис Ивинг отрицательно покачала головой.
— Никакой бородки, — твердо заявила она.
Перри потянула меня за локоть.
— Чем он тебя так заинтересовал, дорогая? — спросила она. — Ты думаешь, это кто-то из твоих знакомых?
— Нет, просто… — замялась я.
— Подумала, что, может быть, это Эбнер Кейн, — выложила напрямик Санни.
На лице Моны Снагг отразился живой интерес.
— Писатель? — воскликнула она. — Но почему же, интересно, ты подумала, что это он?
— Потому что, — промямлила я, мысли мои разбегались в суматохе, — потому что он… живет в доме, где раньше жили вы, миссис Снагг.
— Ах, Боже мой, — всплеснула руками Перри.
— Какое удивительное совпадение! — воскликнула миссис Ивинг.
Живые глаза миссис Снагг загорелись.
— Если бы я знала об этом раньше, я бы представилась ему, когда он приходил сюда побеседовать с нами. Ах, какая жалость, Перри!
— Да, дорогая, какая жалость! — вторила мисс Пламмер. — Его бы это очень заинтересовало. Я ему тогда показала свой альбом с вырезками, посвященными Рейвен-Хиллу, и, по-моему, они ему очень понравились, — она радостно улыбнулась мне. — Его особенно интересовали заметки в газете «Перо» о тебе, дорогая, — сообщила она. — О тебе и твоих умных друзьях. Я собиралась тебе об этом рассказать, но забыла.
У меня перехватило дыхание, будто кто-то ткнул кулаком под дых. Эбнер Кейн приходил «побеседовать» в «Крейгенд» несколько месяцев назад! То есть вскоре после того, как переехал в Рейвен-Хилл. Он видел вырезки из «Пера». Про нас. Несколько месяцев назад. Но ведь он нам сказал… Я стояла, беззвучно открывая и закрывая рот, а в моей голове перепутанные кусочки странной мозаики вставали на свои места. Кое-каких фрагментов еще не хватало, но в целом картина вырисовывалась. Картина, которая меня по-настоящему разозлила.
Миссис Ивинг нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
— Я думаю, нам пора, — обратилась она к миссис Снагг. — Уже поздно. Мне надо возвращаться домой.
Я обернулась к Санни.
— Пойдем, — сказала я ей. — Нам тоже пора домой. Но сначала мы должны зайти еще в одно место. Эбнеру Кейну придется нам кое-что объяснить.
Когда Эбнер Кейн высунул голову в дверь, на его лбу собралась гармошка удивленных морщинок.
— Вы вернулись, — медленно проговорил он. Лицо его казалось встревоженным и очень усталым.
— Мистер Кейн, нам нужно с вами поговорить, — строго сказала я и сделала шаг к двери.
Теперь, когда мрачная тень, преследовавшая меня все это время, исчезла, я смогла увидеть Эбнера Кейна в истинном свете: просто средних лет мужчина в странной одежде с усталым лицом и нелепой черной бородкой.
Шагнув вперед, он закрыл дверь у себя за спиной.
— Уже поздно, — сказал он, перекрывая шум захлопнувшейся двери. — Мы поговорим завтра.
— Нет, мистер Кейн, нам нужно поговорить сейчас! — настаивала я.
В его глазах мелькнуло беспокойство, он быстро огляделся вокруг, проверяя, не слышит ли кто наш разговор. Но из сада не доносилось ни звука, и садовника нигде не было видно.
— Домой ушел, — пробормотал Кейн. — Заплатил ему за два рабочих дня, а в саду больший беспорядок, чем был до него.
Его глаза бегали, он смотрел куда угодно, только не на меня.
— Вот что получается, когда нанимаешь человека с улицы, — продолжал бубнить он. — Хочешь сделать людям добро, а получается…
— Зачем вы нам лгали? — спросила я с ходу, толкая дверь. Я твердо решила не дать ему увильнуть, заговаривая нам зубы болтовней о садовниках.
Он облизнул губы.