Всех их Гаррисон попытался «скрестить» с динозаврами. Результат получился неожиданным. Суммируем особенности иилане’:
– сохраняющийся в юности водный образ жизни;
– коллективистское мышление с заметно ослабленным ощущением собственного «я»;
– совершенно нерептильный способ размножения (самец, превращаясь в живой инкубатор, вынашивает очень многочисленную «кладку» в своем теле – и «отпускает» вылупившихся личинок в море)…
Пытаясь «обогатить» динозавроидов за счет новых возможностей, автор невольно загнал их в иной класс. Перед нами не полуводные рептилии – а… амфибии! Земноводные. Или, во всяком случае, их потомки, прошедшие совершенно иной эволюционный курс.
Короче говоря, персонажи «Войны с саламандрами».
Что ж, совпадение вряд ли случайное: Чапек своих саламандр «одинозаврил» примерно в той же степени, что и очеловечил. Фантасты следующих поколений тоже регулярно экспериментировали на амфибийно-рептилоидной грани, отдавая при этом предпочтение существам не просто полуводным, но вдобавок еще и разумным. Таковы, например, гунганы из вселенной «Звездных войн». На удивление убедительные завроамфибии!
В нашем мире это окно возможностей не открылось, но остережемся утверждать, что оно нереально в принципе. Что для него требуется? Пожалуй, не те условия, которые предоставлены гунганам: фауна их планеты в целом слишком мезозойская, там земноводных так и оставят меж двух сред. Более благоприятен, наверно, будет «мир-мелководье», в котором настоящая суша образуется поздно – и на нее устремляются не «начинающие», а высокоразвитые формы. Прошедшие долгий путь эволюции на кишащих бурной жизнью отмелях. Доросшие до крупного мозга и сложных социальных навыков.
Впрочем, тогда речь вряд ли зайдет о возврате в море: стопроцентного ухода из него не будет, освоители суши сохранят со своей alma mater неразрывную связь.
Ну, до инопланетян нам дела нет. А сапиенсы Эдема получились водными, но – вопреки желанию автора! – не совсем рептилоидными. Жаль, потому что в условиях нашего мира на амфибиях далеко не уедешь. Зато как соблазнительно было бы создать дино сапиенса на основе вторичноводного существа!
Некоторые типы «водных» конечностей допускают довольно сложную манипуляцию, в том числе и орудиями. Перемещения и ориентация в трехмерном пространстве способны очень сильно развить мозг – достаточно вспомнить дельфинов, да и тюлени с выдрами очень мозговиты. Наземный же хищник, пусть даже высокоразвитый, всегда рискует стать жертвой собственных зубов и когтей, успешно теснящих его с магистрали универсального развития на торную, но узкую тропу специализации.
«Третье измерение» может обеспечить не только океан: оно ведь открывается как вглубь, так и… ввысь. На деревья, на скалы, в пространство лазанья, карабканья, прыжков… Но это уже не завроидный, а обезьяний путь, он уже пройден, причем не заврами, а нами: прежде чем слезть с дерева, надо на него забраться!
Ладно, на разуме свет клином не сошелся, уходить в воду можно и на инстинктах. Тем не менее основной путь эволюции динозавров почему-то не включает высокоразвитые «плавающие» виды. Водные рептилоиды – ихтио-, плезио– и тому подобные, но никак не ДИНО-завры. Динозаврами являются огромные завроподы – диплодок, сейсмозавр, суперзавр и прочие, – ранее считавшиеся обитателями прибрежной зоны; но даже их в последнее время ученые начали выводить из воды на сушу… Хотя напрасно, честно-то говоря: палеонтологическая мода приходит и уходит, а бесспорно наземных следов этих ящеров не обнаруживается, зато есть такие, которые, бесспорно, оставлены на дне отмелей, под слоем воды.
При росте этих колоссов как-то теряется разница между околоводным и по-настоящему водным образом жизни: завр, может, не плывет и не ныряет, стоит в воде по плечи – но жираф там уже захлебнулся бы. А когда он, по-прежнему стоя на дне, опускает голову на уровень своих ног, чтобы кормиться подводной растительностью, то для нас это равноценно глубокому нырку.
Впрочем, завроподы и плавали тоже, это мы знаем точно: не зря зашел разговор о подводных следах! Среди них есть и очень необычные цепочки, оставленные… только передними лапами: они еще ступают по дну, а вот задняя часть тела уже на плаву. Причем такая цепочка может начаться «из ниоткуда», а потом так же внезапно исчезнуть: до и после завр отрывается от грунта, плывет весь, вместе со своими передними конечностями. Как именно? Понятия не имеем: современная природа не дает возможности увидеть что-то хоть отдаленно похожее, так что смоделировать этот процесс затруднительно. Скорее всего, основной движитель – хвост, а не лапы. А может быть, и все тело колоссального ящера при этом волнообразно изгибалось с совершенно неожиданной грациозностью. Впрочем, в родной стихии все грациозны: кто видел, какие фигуры подводного пилотажа проделывает бегемот, тот никогда не назовет его неуклюжим.