Оля заплакала. Бабушка, сидя около девочки, гладила ее по голове:
— Не плачь, папа сейчас кончит обижать маму, скажи папе, что он плохой, чтобы он не обижал маму, мама хорошая.
Жена и теща Ефима Ростиславовича очень четко делили мир на своих и чужих. Дома чужим оказался он.
Но ведь если быть абсолютно честным, надо признаться, что и он не испытывал к жене какого-то особого любовного чувства. Ну так ведь пятый десяток — возраст отнюдь не предполагающий африканские страсти. До войны он считал себя очень молодым, потом война, но и еще десять лет промчались в суете сует, пока он не осознал как хочет семьи, ребенка.
Ах, Оля, а еще говорят, что детская душа неподкупна! Не понадобилось и двух месяцев, чтобы ты узнала, что папу не надо ни любить, ни жалеть, ни слушать. Сколько незаслуженной боли причинила ты.
Ефим Ростиславович не просто любил Ольгу, нет, она была смыслом его жизни. Он мог брюзжать про себя, мог расстраиваться, но только не обижаться. «И потом, — думал он, — она еще ребенок, не ведает, что творит, а добро, которое я ей делаю, она оценит, чуть-чуть подрастет и оценит». Она подрастала, потом взрослела, потом умнела, а он все ждал.
Лишь когда Ольга вышла замуж, в семейном устройстве мира он стал своим. Через год у Ольги родился сын Витька, а еще через год она развелась, и сначала это испугало Ефима Ростиславовича, хотя все и успокаивали его тем, что еще «этот подонок» сам на коленях приползет. Но, прожив месяц самостоятельно, Ольга отвезла Витьку к деду, и в шестьдесят шесть лет Ефим Ростиславович вновь стал счастлив, теперь у него был внук, полностью его внук.
Началась новая жизнь: отвлекала работа, болела жена, Ольга то выходила замуж, то разводилась — все это было, но не главным, а вот Витьке надо было научиться говорить, познать мир, привыкнуть к детскому саду, пойти учиться.
Так пролетело семь лет. И вот субботним утром, отправив Витьку в школу и накормив уже два года не встающую жену, семидесятидвухлетний, но еще внешне крепкий Ефим Ростиславович одевает костюм, долго перед зеркалом повязывает галстук, рассматривая не столько узел, сколько свою полную статную фигуру, крупные черты лица. Протерев лысины платком, он берет огромный портфель и отправляется на рынок. Сегодня приедет Ольга, она навещает их раз в две недели, и надо накрыть праздничный стол, хотя последнее время Ефима Ростиславовича и утомляют Ольгины визиты. Но когда ее нет, ему хочется видеть ее.
Он конечно знает, чем все кончится. Она до истерики растормошит Витьку, так что ночью того будут мучать кошмары, и он придет к Ефиму Ростиславовичу:
— Дед, дай я с тобой полежу.
Битый час она будет рассказывать об обновках подруг, потом, ругаясь и требуя, чтоб се не подслушивали, с кем-то долго станет шептаться по телефону и, взяв денег, уедет.
— Но ведь со временем она станет мудрее, а пока…
У автобусной остановки Ефим Ростиславович останавливается, но поразмышляв (прошлый раз на толкучке у него заболело сердце), решает идти пешком:
— Пока надо еще прожить как минимум десять лет, надо вырастить Витьку, ведь если умру раньше…
Но на этом мысль Ефима Ростиславовича замерзает, даже представить такое ему страшно.
Скан: Посейдон-М
Обработка: Prizrachyy_Putnik