– Не мешайте, – попросила девушка. – Я прячу деньги в чулок. – Потом тесно прижалась к нему в темноте лимузина и спросила: – Я вам нравлюсь?
– Так как насчет Пола Дрейка? – повторил Мейсон.
– Я говорю не о Поле Дрейке. Я говорю о нас с вами. Я вам нравлюсь?
– Да.
Она провела рукой по спинке сиденья, нащупывая пальцами скрытый выключатель. Над пепельницей зажглась крошечная лампочка, заполнив салон мягким освещением.
– Расслабьтесь, – засмеялась Петти. – Я не собираюсь вас кусать.
Мейсон посмотрел на нее сверху вниз. Подняв глаза, она встретилась с его взглядом. Ее яркие красные губы были раздвинуты, обнажая жемчужные зубы.
– Вы мне нравитесь, – повторила девушка. Кончики ее пальцев заскользили вверх и вниз по его затылку. – А я вам нравлюсь?
– Разумеется.
– Но вы не показываете признаков избытка энтузиазма.
– Ты хотела бы, что я проявил избыток энтузиазма?
– Ну, могли хотя бы просто проявить энтузиазм, а потом мы двинулись бы дальше. – Ее левая рука скользнула по его пальто, потом пальцы ухватились за левый лацкан и начали его подергивать, притягивая Мейсона к ней ближе.
– Ты помнишь тот вечер, когда ограбили Родни Арчера, Петти? – спросил он.
Она замерла, напрягшись.
– А что такое? – спросила холодным, настороженным голосом.
– Ты видела в тот вечер Марту Лавину?
Петти резко отодвинулась.
– Хорошо, продолжайте в том же духе, будьте нудным старым адвокатом, если вам так хочется. Вы мне нравитесь. А вам нужно только задать мне кучу вопросов. Но, между прочим, я живой человек, хотя вам этого никогда не понять. Вы думаете обо мне лишь как о свидетеле.
– Все, о чем я спрашиваю, – это видела ли ты Марту Лавину в тот вечер, – мягко повторил Мейсон.
Она резко щелкнула выключателем, погрузив салон в полную темноту.
– Нет? – спросил Мейсон через несколько секунд. – Ты собираешься отвечать на мой вопрос?
Ответа не последовало, и вдруг он услышал, что она плачет.
Мейсон попытался найти ее в темноте.
– Отстаньте от меня! Не прикасайтесь ко мне! – всхлипнула Петти, когда он коснулся ее плеча.
– В конце концов, – проговорил Мейсон, – давай посмотрим на это трезво. Ведь я только спросил тебя… – И почувствовал, как ее плечо затряслось от рыданий, потом она стряхнула с себя его руку.
Почти одновременно машина затормозила и остановилась.
– В чем дело? – удивился Мейсон.
Петти не ответила.
Дверца лимузина открылась. Водитель сдвинул в сторону темную шторку и сказал:
– Вилла «Лавина».
Мейсон взглянул на часы. Поездка обратно заняла ровно шесть с половиной минут.
Он вышел из машины; Петти осталась внутри, она сидела, повернувшись к нему спиной, опустив голову, прижав к глазам носовой платок.
– Идешь? – спросил Мейсон.
– Нет, – приглушенно ответила она.
Шофер закрыл дверцу, укоризненно взглянув на Мейсона.
– Я вам что-то должен? – спросил тот.
– Ничего, сэр.
Адвокат поднялся по ступенькам на крыльцо виллы «Лавина-3».
– Теперь вам нужна ваша машина? – поинтересовался швейцар у дверей.
– Через минуту, – бросил ему Мейсон.
Он вошел в ночной клуб, еще раз сдав шляпу и пальто. Метрдотель, который до сих пор был чрезвычайно почтителен к нему, теперь повел себя как-то странно.
– Боюсь, у нас почти все занято, – извинился он.
Мейсон огляделся в поисках красной гвоздики, отличавшей детективов Пола Дрейка, но не увидел ни одной.
– Думаю, у нас нет свободных столиков, – повторил метрдотель на этот раз со стальными нотками в голосе.
– Я только зайду в мужскую комнату, – сказал ему адвокат и, обогнув танцевальную площадку, направился в глубь ресторана, при этом бегло оглядывая столики. Никаких признаков людей с красными гвоздиками не было.
Мейсон пересек холл для отдыха, открыл дверь в коридор, который привел его к черному ходу. Открыв его дверь, он оказался на маленьком служебном крыльце, заваленном большими мешками с мусором.
Перед освещенным крыльцом находилось темное пространство. Слева виднелась стоянка, на которой стояли машины посетителей виллы «Лавина-3». Справа – высокий дощатый забор. Воздух был пропитан запахом жареного лука.
Мейсон повернул обратно, двинулся по коридору в другую сторону и, заметив дверь, попробовал ее открыть. За ней оказалась лестница.
Осторожно закрыв за собой дверь, он поднялся на второй этаж, прошел по коридору, толкнул дверь справа и вошел в ту же самую комнату, в которой был несколькими минутами раньше, – с баром, переносными табуретами, складными креслами.
Тот же мужчина в смокинге, улыбаясь, шагнул к нему навстречу, и вдруг улыбка на его лице застыла. Глаза смотрели холодно и жестко.
– Что-то забыли, мистер Мейсон?
– Захотелось снова попытать счастья, – любезно ответил он.
– Могу я вас спросить, как вы сюда попала?
– Поднялся по лестнице.
– По какой лестнице?
– По лестнице из коридора виллы «Лавина».
– Вам не стоило этого делать, мистер Мейсон, – произнес мужчина в смокинге.
– Почему же? – наивно спросил адвокат.
– У нас нет никакой связи с виллой «Лавина».
– Я и не говорю, что есть. Просто сказал, что поднялся по лестнице и оказался здесь. Вы спросили – я ответил.
Сидящий в конце стойки бара мужчина с толстой шеей и телосложением борца встал, приблизился к ним и застыл, прикуривая сигарету, примерно в трех футах за спиной адвоката.
– Вы важная персона, мистер Мейсон, – проговорил мужчина в смокинге, – имеете большой вес, но существуют поступки, которые неразумно совершать кому бы то ни было, даже вам.
– Какие, например? – полюбопытствовал Мейсон.
– Я здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы.
– А для чего же?
– Поддерживать порядок.
– Я его не нарушаю, не так ли?
Мужчина в галстуке-бабочке внезапно принял решение:
– Разумеется, мистер Мейсон. Не хотите ли снова пройти в другую комнату? – Отступив назад, он открыл дверь.
На мгновение адвокат заколебался, потом прошел в помещение, где находились игорные столы. Подошел к окошку кассира, достал из кармана двести долларов.
Кассир посмотрел на него с изумлением:
– Передумали, мистер Мейсон?
– Да.
Кассир заколебался:
– Похоже, вы теперь один.
Адвокат изобразил на лице удивление, поглядел направо, потом налево и воскликнул:
– Будь я проклят, если не один!
Глянув за плечо Мейсона, кассир поймал от кого-то, стоявшего позади него, сигнал, принял деловитый вид и выдал адвокату сорок пятидолларовых фишек.
Мейсон вернулся к рулеточному столу.
Десять или пятнадцать минут он без всякого интереса играл, рассматривая посетителей, в основном делая ставки на цвет, и каждый раз проигрывал. Наконец, пожав плечами, собрал жетоны, бросил последний на 24.
Шарик упал на номер 3.
Позади него женский голос произнес:
– Не везет, мистер Мейсон? Но нельзя же все время выигрывать!
Обернувшись, он встретил оценивающий взгляд Марты Лавины.
– Добрый вечер, – сказал адвокат.
– Не ожидала увидеть вас здесь, – заметила она.
Мейсон усмехнулся.
– Как случилось, что вы попали в это место? – поинтересовалась миссис Лавина, не обращая внимания на его реакцию.
– Этот вопрос мне задают уже второй раз за последние двадцать минут, – ответил адвокат.
– По-моему, нам с вами надо поговорить, мистер Мейсон.
– Где? Когда?
– Как вам уже известно, моя вилла «Лавина-3» находится внизу, она примыкает к этому зданию. Там, в моем офисе, мы будем совершенно одни.
Мейсон поклонился:
– Я к вашим услугам.
Они спустились по лестнице, прошли в коридор виллы, а когда шли по помещениям ночного клуба через холл и небольшую приемную, дверной проем которой был занавешен, адвокат поддерживал Марту Лавину под руку.
В оформлении офиса чувствовалась женская рука. Письменный стол был окружен удобными мягкими креслами, обитыми дорогой кожей красного цвета, а комната освещалась целой системой ламп, излучавших мягкое свечение, которые в целом создавали эффект, напоминающий умиротворяющую лунную ночь.