– Таким образом, – подытожил Мейсон, – прежде чем отправиться на опознание, вы тщательно изучили черты лица подозреваемого по его фотографии?
– Я бы так не утверждала, мистер Мейсон.
– А я утверждаю, – резко бросил адвокат. – Отвечайте на вопрос!
– Я посмотрела на его фотографию.
– То есть изучали ее, не так ли?
– Ну, можно сказать, что так.
– Хорошо ознакомились с чертами лица этого человека?
– Да.
– Значит, перед тем как отправиться в полицию на опознание подозреваемого, вы его уже опознали?
– Нет.
– Вы ведь узнали его по фотографии, не так ли?
– По его изображению, но не лично.
– Ладно, но все же узнали?
– Да.
– Не совсем по правилам, однако без колебаний?
– Совершенно верно.
– И были уверены, что это именно тот человек, который на вас напал?
– Да.
– И сказали о своей уверенности полиции?
– Да.
– В таком случае, если вы были так уверены, что узнали подозреваемого по его фотографии, зачем же вам понадобилось ехать на следующий день в полицию и проводить там еще одно опознание?
– Потому что… полицейский нам объяснил, что это потребуется в суде для доказательства.
– Другими словами, единственной причиной, по которой вы отправились на это опознание, было желание сфабриковать доказательство, которое можно использовать в суде.
– Ох, ваша честь, я возражаю против слова «сфабриковать», – заявил заместитель окружного прокурора.
– Поддерживаю.
– Единственной целью, с которой вы отправились на следующий день в полицию, было произвести опознание подозреваемого для предоставления доказательства суду?
– А разве это не единственная цель любого опознания, мистер Мейсон?
Адвокат проигнорировал это замечание:
– Я спрашиваю вас, не было ли единственной целью вашего визита в полицию посмотреть на подозреваемого в шеренге людей, построенных для опознания?
– Я… я полагаю, что да.
– И вы уже знали, что один из них окажется тот, кто на вас напал?
– Да.
– И вы уже опознали его по фотографии?
– Да.
– Предъявляя вам фотографию подозреваемого, не показал ли вам при этом мистер Арчер фотографии других людей и не спросил ли, видите ли вы среди них лицо, которое вам кажется знакомым?
– Разумеется, нет. Мы ведь друзья. Он просто сказал: «Марта, полиция задержала человека, который нас ограбил. Наших денег не нашли, но преступник у них. Вот его фотография».
– То есть сначала сказал, что это именно тот человек, а потом спросил, узнаете ли вы его?
– Да.
– И затем офицер поинтересовался, сможете ли вы опознать подозреваемого среди других людей?
– Да.
– И что вы ему ответили?
– Что определенно смогу.
– Вы все еще держали в руках фотографию, когда говорили ему об этом?
– Нет, я отдала ее ему обратно.
– Мистеру Арчеру или офицеру?
– Офицеру.
– И после того, как он попросил вас явиться в полицию и выбрать подозреваемого из шеренги незнакомых вам людей, вы еще раз посмотрели на фотографию?
– Да.
– Почему?
– Хотела удостовериться.
– Удостовериться в чем?
– Что это тот самый человек.
– Значит, вы не были в этом уверены, когда впервые увидели фотографию?
– Нет, я была уверена.
– Но вы ведь только что сказали, что посмотрели на фотографию во второй раз, чтобы удостовериться.
– Я имела в виду, что хотела удостовериться, что смогу выбрать его среди других мужчин.
– Значит, вы выбрали его из шеренги мужчин не по воспоминаниям о том, кого вы видели в вечер ограбления, а по воспоминаниям о человеке с фотографии?
– Ну, по обоим воспоминаниям…
Мейсон в отчаянии взглянул на часы.
– Почему вы попросили посмотреть на фотографию во второй раз?
– Возражаю, ваша честь, – заявил заместитель окружного прокурора. – Этот вопрос уже задавался, и на него ответили.
– Поддерживаю, – резко согласился судья Иган. – Предполагаю, что защита уже исчерпала эту фазу перекрестного допроса и должна передвинуться к следующей.
– Что ж, тогда я хотел бы поинтересоваться тем, что именно произошло в момент ограбления, миссис Лавина, – послушно сменил тему Мейсон. – Итак, вы ехали на виллу «Лавина-2».
– Да.
– Как вы были одеты?
– Я была в той же одежде, что и сейчас.
– И, насколько я понимаю, – небрежно бросил адвокат, – при вас была та же сумочка, что лежит сейчас на ваших коленях?
– Да. – Свидетельница вдруг прикусила губу и быстро поправилась: – Нет, я ошиблась. В момент ограбления у меня была другая сумочка. Естественно, ведь грабитель забрал мою сумочку, мистер Мейсон.
– Вы отчетливо помните обстоятельства ограбления?
– Да.
– Мистер Арчер ваш друг с давних пор?
– Я знаю его уже продолжительное время.
– Он курит?
– По-моему, да, курит.
– Курил ли он в момент ограбления?
Миссис Лавина отвела глаза в сторону, приложила руку в перчатке к щеке и протянула:
– Дайте подумать… Я не уверена.
– Но разве не факт, – напомнил Мейсон, – что, когда мистер Арчер остановил машину у светофора, он сунул в рот сигарету и наклонился вперед, чтобы включить электрический прикуриватель на приборной панели? Именно поэтому вы не видели, как грабитель приблизился к машине с левой стороны, до тех пор, пока он не открыл дверь рывком?
Наступило молчание.
Судья Иган посмотрел на часы и беспокойно заерзал в кресле.
– Отвечайте на вопрос, – поторопил свидетельницу Мейсон.
– Ох, извините меня. Я на минуту задумалась о другом.
– О чем же вы задумались? – спросил Мейсон.
Миссис Лавина улыбнулась:
– Я совершенно уверена, что это не имеет отношения к делу.
– Тогда отвечайте на вопрос.
– Я… мне очень жаль, но боюсь, я забыла, о чем вы спросили. Что-то вдруг всплыло у меня в памяти. – Она улыбнулась присяжным, и несколько очарованных ею мужчин радостно ответили на ее улыбку.
Секретарь суда монотонно зачитал вопрос:
– «Разве не факт, что, когда мистер Арчер остановил машину у светофора, он сунул в рот сигарету и наклонился вперед, чтобы включить электрический прикуриватель на приборной панели? Именно поэтому вы не видели, как грабитель приблизился к машине с левой стороны, до тех пор, пока он не открыл дверь рывком?»
– Я… я не уверена.
– Разве не факт, что в тот самый момент, когда мистер Арчер выпрямился, держа в правой руке прикуриватель, грабитель сунул ему в лицо пистолет, а когда мистер Арчер поднял руки, прикуриватель выпал и прожег дыру в обивке кресла? Если желаете, можете посмотреть на фотографию машины мистера Арчера, миссис Лавина. Там отчетливо видна круглая дыра в обивке переднего сиденья.
– Я… я думаю, мистер Мейсон, что именно так все и произошло.
– Это наверняка должно было запечатлеться в вашей памяти, – заметил адвокат. – От загоревшейся обивки должно было быть немало дыма.
– Предлагаю вам спросить об этом мистера Арчера, мистер Мейсон.
– Благодарю вас за предложение, но я спрашиваю вас.
– Я не уверена, что действительно могу ответить на этот вопрос.
– Почему же?
– Господи помилуй, мистер Мейсон, я не бревно и не камень, а человеческое существо с эмоциями. Не можете же вы предполагать, что женщина, подвергшаяся ограблению, запомнит каждую мельчайшую подробность!
– Вы помните каждую мельчайшую подробность черт лица подозреваемого?
– В общих чертах.
– Какого цвета у него глаза? Нет-нет, не смотрите, просто скажите, какого цвета его глаза?
– Я не знаю.
– Какого цвета была его одежда в вечер ограбления?
– Такого же, как и сейчас.
– Во что он был одет, когда вы увидели его на опознании?
– В то же самое… извините, я не уверена.
– Когда мистер Арчер подъехал к перекрестку, где произошло ограбление, в каком ряду находилась ваша машина? В том, что ближе к обочине, или в том, что ближе к центру дороги?