— Вы знали его? — упрямо повторил Фелл.
— Знал.
— Что вы можете сказать о нем? До сих пор мне удалось узнать лишь, что он попал в какую-то историю и эмигрировал. Что он сделал? Куда уехал?
После недолгого раздумья Данкен сказал:
— Я знал Роберта еще молодым человеком. Он был, смею утверждать, самым одаренным и умным в семье, но с дурными наклонностями. К счастью, ни Энгус, ни Колин не переняли их у него. В банке, где он работал, возникли неприятности. Была, кроме того, еще история с поединком из-за какой-то официантки из бара. Где он сейчас, не могу сказать. Уехал за границу — в колонии или в Америку, не знаю уж куда. Пробрался зайцем на корабль в Глазго. Но неужели вы думаете, что всё это сейчас еще кого-нибудь интересует?
— Да нет, что вы.
В этот момент они увидели Кетрин: она, спотыкаясь, сбежала со склона, перешла через ручей и подошла к ним.
— Я поговорила с полицией, — сказала она, тяжело дыша. — Милях в двух отсюда, в Гленко, есть гостиница. Я разговаривала с инспектором Дональдсоном. Говорит, всегда знал, что Алек Форбс добром не кончит, и еще, что, если мы хотим, можем его не дожидаться.
Взглянув на дом, она, вздрогнув, отступила на шаг назад.
— Мы не могли бы заехать в гостиницу немного перекусить? Забавно, но хозяйка хорошо знала мистера Форбса.
Доктор Фелл с интересом повернулся к Кетрин.
— Правда?
— Да. Она говорит, что он был замечательным велосипедистом и мог, сколько бы ни выпил, проехать любое расстояние с невероятной скоростью.
У Данкена вырвалось восклицание. Сделав многозначительный жест, он зашел за дом, остальные невольно последовали за ним. За домом стоял сарай, к стенке которого была прислонена гоночная веломашина с приделанным багажником. Данкен показал на нее.
— Вот, господа, последнее звено, объясняющее, как Форбс мог в любое время попадать в Инверари и возвращаться обратно. Мисс Кемпбелл, хозяйка больше ничего не сообщила?
— Немногое. Сказала, что в этот домик он приезжал пить, ловить рыбу и заниматься созданием вечного двигателя и другими проектами в том же духе. В последний раз она его видела вчера в баре гостиницы. Когда бар закрывали, его пришлось вытолкать в прямом смысле слова. Еще сказала, что он был злым человеком, ненавидел всех и вся, кроме животных.
Фелл медленно подошел к велосипеду и положил руку на руль. На его лице появилось ошеломленное выражение, и Алан поймал уже знакомый ему пустой рассеянный взгляд. Некоторое время Фелл размышлял.
— Господи помилуй! — внезапно прогремел он, круто поворачиваясь. — Что я за болван! Осел! Дурак набитый!
— Хотя я и не разделяю вашего мнения, — вмешался Данкен, — можно узнать, почему вы так решили?
Доктор Фелл повернулся к Кетрин.
— Вы совершенно правы, — серьезно сказал он после короткого раздумья. — Нам надо заехать в эту гостиницу и не только, чтобы перекусить, хотя я голоден, как волк, но еще и потому, что должен позвонить по телефону и позвонить срочно. Разумеется, шанс один из миллиона, но однажды фортуна улыбнулась нам и, быть может, улыбнется снова.
— О каком шансе вы говорите? — раздраженно спросил Данкен. — Кому вы хотите звонить?
— В здешний штаб местной обороны, — ответил Фелл и зашагал напрямик к машине.
17
— Алан, — спросила Кетрин, — Алек Форбс действительно покончил с собой?
Был поздний вечер, шел дождь. Они сидели в гостиной Шайра, придвинув стулья поближе к жаркому огню камина. Алан листал большой, с золотым обрезом альбом семейных фотографий, Кетрин, облокотившись на ручку кресла и уперев голову в ладони, глядела на огонь. Алан пропустил вопрос мимо ушей.
— Почему, — размышлял он, — старые фотографии всегда кажутся такими забавными? Как только человек возьмет в руки семейный альбом, он начинает надрывать животик со смеху. Одежда тому причиной, выражения лиц или еще что? Что в них такого комичного?
Он листал альбом дальше.
— Женщины, все без исключения, выглядят лучше, чем мужчины. Вот молодой Колин: лицо такое, будто он проглотил по меньшей мере литр «Рока Кемпбеллов», прежде чем скосить глаза на объектив. А тетя Элспет в молодости действительно была очень мила, немножко напоминала миссис Сиддонс. Вот на этом снимке она в мужском костюме, да еще и шотландском: шапка с пером, клетчатый плед и всё прочее.
— Алан!
— А Энгус всегда хотел казаться таким благородным и возвышенным, что…
— Дорогой Алан!
— Как вы сказали? — воскликнул Алан.
— Самое обычное выражение, — ответила Кетрин заносчиво. — Или по крайней мере… ну да ладно. Мне надо кое-что сказать вам. Значит, Алек Форбс не покончил самоубийством?