— В мои руки попал инструмент, которым, в определенном смысле, был убит Алек Форбс.
Мертвая тишина длилась всего несколько секунд.
— Убит? — вырвалось у адвоката.
— Да.
— Не сердитесь, если я скажу, что…
— Сэр, — перебил его Фелл, вынимая трубку изо рта, — в глубине души вы считаете, что Алек Форбс был убит и что этим доказывается самоубийство Энгуса Кемпбелла. Разве я не прав?
Данкен быстро оглянулся вокруг.
— Не волнуйтесь, — успокоил его доктор. — Мы здесь пока одни. Я позаботился об этом. Можете говорить спокойно.
— Не собираюсь долго высказываться. — В голосе Данкена звучало раздражение. — Ваше утверждение абсурдно.
Доктор Фелл вздохнул.
— Не знаю, покажется ли оно таким уж абсурдным и после того, как я предложу вам одно соглашение.
— Соглашение?
— Сделку, если вам так больше нравится.
— Сэр, ни о какой сделке не может быть и речи. Вы сами сказали мне, что дело простое и ясное. Так считает и полиция. Сегодня утром я разговаривал с прокурором Мак-Интайром.
— Да. Это часть сделки. Данкен уже едва сдерживался.
— Не будете ли вы так добры, доктор, сказать, чего вы хотите? И прежде всего, на чем основано ваше опасное утверждение, будто Алек Форбс был убит?
Фелл обвел всех безучастным взглядом.
— Сначала, — сказал он, надувая щеки, — я обратил внимание на светомаскировку — кусок набитого на рамку толя, который должен был находиться в окне дома Форбса, но которого там не было. Однако ночью маскировка все же была на окне, иначе патруль заметил бы свет горевшей лампы. Зачем-то понадобилось погасить лампу и снять затемнение. С какой целью? Почему убийца не оставил горящую лампу и светомаскировку на своих местах? Напрашивается ответ, что он снял маскировку, чтобы иметь возможность бежать, а, оказавшись снаружи, уже не мог вставить ее назад в окно. Но можно ли представить себе, чтобы кто-то пролез сквозь стальную сетку, не повредив ее?
Данкен насупился.
— Это при том, что сетка прибита изнутри?
Фелл хмуро кивнул.
— Да, прибита и, следовательно, такое малоправдоподобно.
Данкен встал.
— Очень жаль, сэр, но у меня нет времени выслушивать ваши взятые с потолка предположения. Сама мысль о том, чтобы Форбс…
— Вам даже не любопытно, что за сделку я предлагаю? — спросил Фелл и сделал паузу. — Она была бы для вас очень выгодна. — Он снова выдержал паузу. — Очень выгодна.
Данкен протянул было руку к лежавшим на столике шляпе и портфелю, но внезапно опустил ее и выпрямился, глядя на Фелла.
— Господи Боже! — прошептал он, побелев, как стена. — Уж не хотите ли вы сказать, что это я — убийца?
— О, что вы, — ответил Фелл. — Нет, нет! Что вы…
Алан облегченно вздохнул.
— Право же, я очень рад, — сухо ответил Данкен. — Но, может быть, теперь вы скажете, в чем состоит ваше предложение, которое могло бы заинтересовать меня?
— Оно касается благосостояния ваших клиентов. Короче говоря, всей семьи Кемпбеллов, — Фелл снова рассеянно продул свою трубку. — Дело в том, что я могу доказать: Алек Форбс был убит.
— Доказать? Каким образом?
— В моих руках то, с помощью чего было совершено убийство Форбса.
— Но ведь Форбс повесился на поясе своего халата!
— Мистер Данкен, если бы вы познакомились с трудами лучших специалистов по криминалистике, то увидели бы, что все они сходятся в одном: нет ничего труднее, чем решить, повесилась жертва сама или была задушена и лишь потом повешена, чтобы создать видимость самоубийства. Именно так обстояло с Форбсом — на него напали сзади и задушили. Чем — я не знаю. Может быть, галстуком или шарфом. Потом убийца занялся оформлением сцены. Будь эта работа доведена до конца достаточно тщательно, никто не отличил бы от настоящего самоубийства, однако убийца допустил одну роковую ошибку, правда, в данном случае неизбежную.
— Да подумайте же еще раз, вспомните о зарешеченном окне… И что это за таинственное «доказательство»? Кто этот загадочный убийца? — Данкен нахмурился. — Вы знаете его?
— Разумеется, — сказал Фелл.
— И все равно, это еще не доказывает, — продолжал адвокат, постукивая косточками пальцев по столу, — что Энгус покончил с собой.
— Верно. Но если станет известно, что Форбса убили, это, естественно, дезавуирует оставшееся после него письмо — напечатать на машинке его мог любой, и сделано это на самом деле убийцей. Как посмотрит на все полиция?
— Что вы, собственно, хотите сказать?
— Стало быть, вы выслушаете мое предложение?