Впрочем, главное, что у князя нет романа с Саломеей – а значит, Асе вовсе не почудилось его особая симпатия. И девочка на цыпочках, дабы не обнаружить своего присутствия в коридоре, вернулась к брату.
Вскоре появилась Саломея, вызывающе элегантная в пушистой собольей шубке, шляпке с вуалью и больших автомобильных очках, следом князь. В передней Лиза подала ему черное, с золотыми шевронами пальто. Он – офицер? Ася вдруг с горечью осознала, что брат в студенческих брюках из зеленой диагонали и форменной шинели касторового сукна – о, как она еще недавно гордилась его университетской одеждой! -- выглядит в глазах Саломеи жалко. Поняв это, девочка, выпрямившись и гордо тряхнув головой, осведомилась:
-- Собрали, наконец, свои наряды? Будто мы едем на бал, а не помогать больному старцу. Идемте скорее к автомобилю. Надо спешить, иначе не поспеем в Астапово до ночи.
Компания спустилась во двор, где князь Георгий уверенно направился к небольшому сарайчику, отпер его и скрылся внутри. Ася, скрывая любопытство, не бросилась следом, а со скучающим видом изучала облака. Вскоре послышался громкий гул, и наружу выехало такое чудо, что девочка, не выдержав, восторженно ахнула.
Автомобиль блестел черным лаком, на медном капоте красовалась стилизованная фигурка обнаженной женщины, на дверце сияла золотом монограмма СГ.
-- У меня Руссо-Балт лучшей модели, -- небрежно пояснила Саломея. – Развивает скорость до семидесяти верст в час.
-- Семьдесят верст? – пораженно переспросил Арсений. – Мы понесемся, словно на крыльях ветра!
Между тем князь Георгий, покинув автомобиль, любезно помог Саломее сесть на переднее сидение, обтянутое сияющей алой кожей. Потом он протянул руку Асе. Сердце девочки на миг остановилось, а затем забилось так сильно, что она, демонстративно проигнорировав князя, влезла в салон самостоятельно. Высоковато, конечно, но ведь есть специальная подножка! Брат сел рядом.
Не прошло и нескольких минут, как чудо техники покатилось по улице. Сперва Асе казалось, что по поводу скорости Саломея приврала – где тут семьдесят миль? Однако, едва выехав за Серпуховскую заставу, они и вправду понеслись, словно на крыльях ветра. Предместье с низенькими домиками, квадратные силуэты фабрик на горизонте – все мелькало за окном, сменяясь, подобно картинкам в калейдоскопе. Следовало бы наслаждаться путешествием -- только очень болело горло, голова кружилась, а ноги в тоненьких туфлях замерзли так, что перестали что-либо чувствовать. Склонив голову на плечо брата, девочка задремала. В полубреду чудилось, что все выходят на почтовой станции, пьют чай, едят. Ася тоже ест, пьет, даже разговаривает – однако этим занимается лишь ее тело. Душа летает где-то в вышине, равнодушно, но зорко отмечая: Арсений –подросток ничуть не старше сестры, у князя Георгия два лица, спереди и на затылке, а Саломея лишь выглядит живой, на самом деле она мертва, и воскресить ее невозможно. Все это казалось естественным и совершенно не удивляло.
Глава четвертая,
где появляется наш старый знакомец Коцебу
-- Ну, ты и засоня! – разбудил девочку голос брата. – Вставай, приехали.
Открыв глаза и выбравшись из автомобиля, прежде всего Ася увидела звездное небо. Оно оказалось не таким, как в городе: не дымно-серым, с тусклыми проблесками звезд, а бархатно черным, богато изукрашенным яркими золотыми искрами. Невероятно красиво!
Однако брат торопил, и пришлось опустить голову.
Было очень темно, светился лишь вокзал невдалеке. Простенькое двухэтажное здание показалось девочке жалким и мало подходящим для последнего приюта гения. Хотя Лев Николаевич, разумеется, находится не здесь. Его разместил в своем доме начальник станции Иван Иванович Озолин.
Компания, немного потоптавшись в нерешительности, двинулась к вокзалу. Князь Георгий поддерживал под локоток Саломею, следом спешил Арсений, а за ним, увязая в грязи мигом промокшими туфлями, брела сестра.
В дамском зале ожидания, куда они прошли, царило оживление. Против обыкновения, он был полон в основном мужчин – однако было чисто, не накурено и, главное, тепло. Гудели голоса, вразнобой обсуждая последние новости. Ася прислушалась – и сердце ее наполнилось невероятным счастьем.
-- Ура, Льву Николаевичу лучше! – не выдержав, во весь голос закричала она.
Отовсюду разом раздался веселый, одобрительный смех. Через миг его перекрыл тихий, однако очень внятный голос.
-- Кузнецов, Арсений Петрович?
Брат обернулся.
-- Евгений Павлович! – обрадовался он. -- Вы тоже здесь?
-- Где же теперь быть словеснику? -- улыбнулся мужчина лет тридцати. – Вот приехали с Александром Александровичем поклониться гению.
Ася без труда опознала говорившего. Приват-доцент Московского университета Евгений Павлович Красилов, специалист по древнерусской литературе и любимый преподаватель Арсения. Все, как описывал брат: высокий, сутуловатый и немножечко нелепый, однако именно этим симпатичный. Выражение лица такое, словно он вечно витает в облаках и ему нелегко дается спуск на землю, к практическим делам. Рядом с ним еще один незнакомый человек – надо так понимать, Александр Александрович. Чуть пониже ростом, зато очень прямой и стройный в перетянутом ремнем пальто, он чем-то напоминал англичанина. Не то, чтобы девочка часто встречала иностранцев, зато прочла много книг и хорошо себе представляла выдержанных, ироничных аристократов-британцев. Не красавец, подобно князю Георгию, но определенно интересен – породистый нос, большие выразительные глаза, коротко стриженые темные кудри. Не случайно Саломея, проигнорировав Красилова, тут же уставилась на его друга томным взором. И хорошо – пускай займется им, а князя оставит в покое!
Однако Александр Александрович, даже не дождавшись официального знакомства, обратился прямо к Арсению.
-- Арсений Петрович, вы не видите, что ваша сестра больна? Ангина, лихорадка, высокая температура. О чем вы думали, потащив больного ребенка за тридевять земель туда, где нет даже свободной квартиры, все занято приезжими?
Он говорил быстро, с холодной, но очевидной яростью. Арсений в недоумении покосился на сестру.
-- Больна? Да нет, с Асей все в порядке.
-- Это с вами все в порядке, -- процедил невоспитанный тип. – Вы не забыли надеть крепкие сапоги, а девочке позволили ехать в туфельках.
Подобного Ася уже не силах была выдержать. Ее, взрослую женщину, сумевшую понравиться не кому-нибудь -- настоящему грузинскому князю, оскорбляют прямо в лицо!
-- Мне никто ничего не позволяет – я сама решаю, -- гневно выкрикнула она. – И вовсе я вам не больной ребенок...
-- А здоровая старушка, -- покладисто согласился Александр Александрович.
Это было так неожиданно, что Ася рассмеялась. Ее злость прошла, будто и не бывало.
-- Евгений, -- Александр Александрович повернулся к другу. – Ты перебираешься ко мне в угловую комнату, а спальню отдаем Асе. Все врачи сейчас у графа, но я немного разбираюсь в медицине, и Анфимьевна поможет...
-- А в чем ты не разбираешься? – хмыкнул Евгений Павлович. – Разумеется, я уступаю свою комнату.
-- А где буду ночевать я? – распахнув якобы от жары соболью шубку, красиво выгнувшись и взмахивая ресницами, осведомилась Саломея. – Я полагала, здесь будет легко найти квартиру.
-- С вашими средствами – вполне возможно, -- равнодушно кивнул Александр Александрович.
-- Вы узнали меня? – обрадовалась девушка.
-- Нет, -- отрезал собеседник. -- В любом случае, все вы взрослые люди и способны о себе позаботиться. Арсений Петрович, идемте с нами. Вам следует знать, где остановится ваша сестра.
Говоря это, он уже шагал к выходу из зала, ведя под руку ослабевшую Асю. Остальные, включая тех, кого не звали, поспешили следом.
-- Я – Саломея Гольдберг. Та самая Саломея Гольдберг, -- растерянно и одновременно с вызовом сообщила Саломея.