- Ты хоть знаешь, как это делается? - скептически спросил Демид, не отрываясь от книги.
- Мне говорили, что люди это делают, когда психуют, - поделился босс. - И что это помогает успокоиться.
- Люди это делают, когда хотят ощутить мужской член во рту, - вклинился Ксандр. - И да, многих это успокаивает.
- Правда, что ли? - без интереса спросил Дем.
- Если верить Фрейду, - серьёзно ответил Ксандр. - Люблю на досуге почитать что-то... ммм... о психологии.
Романов с уважением покосился на любознательного оперативника.
Вишневский же покраснел и спрятал обратно вытащенный было портсигар, чтобы никто не провёл никаких лишних аналогий с Фрейдом и диаметром сигарилл, хранившихся в нём.
Ксандр с понимающей ухмылкой проводил взглядом это движение.
- Итак, - наконец, Демид оторвался от литературных исследований. – У нас есть несколько вариантов, и ни один из них мне, честно говоря, не нравится.
- Излагай, - кивнул босс и вернулся за свой рабочий стол.
Часть 2,5.
Тьма, пришедшая из ниоткуда, накрыла терзаемого пленника Айна Вишн. Пропала Полина– разведчик-стажёр, как будто не существовала на свете.
На самом деле, тьма не могла прийти, потому что она никогда толком и не рассеивалась. Девушка замерла в черноте, оглушённая тьмой, тишиной и, в целом, равнодушным ничто, но то были крохи её передышки. Неожиданно, внезапно, нападая со спины её ослепляли боль, отчаяние и мучения где-то за грудной клеткой, от которых дыхание перехватывает, слюна вызывает нетерпимую тошноту, глоток воздуха царапает горло, но упрямый организм продолжает пытаться жить, даже когда мозг взрывается воплями «хватит!».
А потом снова – тьма и тишина. Не подчиняясь ни логике, ни расписанию. Каждый раз разная длительность, каждый раз – иначе. Оттого и подготовиться к пыткам невозможно, отдохнуть от них тоже невозможно, ведь не сдерёшь с себя липкий страх ожидания.
Что хуже? Полина не знала. Можно было бы отдаваться этой тишине, желать её, жаждать, но в ней не было слышно низкого, чуть хриплого, тёплого родного голоса. Он пробивался лишь сквозь боль, он появлялся только, когда рот наполнялся кислым привкусом, когда ноздри забивались металлическим запахом крови. Он что-то говорил, спрашивал, но Полина не могла ему ответить, хоть и тянулась всем своим существом к нему, помня лишь то, что важнее этого голоса для неё ничего не осталось.
Часть 3.
Сеньор Кали-Мочо, попивая белое сухое вино, лениво руководил сборами вещей необходимости с первой по пятую (примерно). В столице прогрессивно-демократической Франции считалось жутким кощунством держать слуг, но у коллекционера было своё мнение и неплохое влияние, чтобы его отстоять.
- Сеньор, хранилище законсервировать? – спросил камердинер.
- Разумеется, - немного раздражённо ответил Андре, закатывая глаза в известном невербальном «что за глупый вопрос?».
Пока трое слуг и горничная паковали его пожитки и выбранные им книги, Кали-Мочо отошёл к своему рабочему столу и, слегка покачнувшись (вино попалось крепкое), наклонился и выдвинул верхний ящик. Пришлось вытащить оттуда все канцелярские принадлежности, чтобы иметь доступ к потайному второму дну, но он справился с этим с привычной сноровкой. Под фальшивым дном лежала пластиковая папка со стопкой документов внутри.
- Россия… где же… а, вот, - он извлёк красную книжечку с двуглавым орлом и золотым тиснением, гласившем: «Российская Федерация. ПАСПОРТ». – О, и это тоже может пригодиться… ох, давненько меня там не было…
Коллекционер положил документы в заплечную сумку, одним глотком уничтожил вино в бокале и улыбнулся. Его подвижное лицо мгновенно приобрело добродушное, мечтательное выражение, и вся поза стала из уверенно-величественной какой-то скромной, даже просительной. Вполне по-русски, как представлял себе Кали-Мочо.
- Романов! – гаркнул Иван Иванович, влетая в кабинет.
Оперативники подскочили и вытянулись в струнку.
- Вольно!
- Слушаю!
- Слушай, блять! – Иванов был зол, и никакое «вольно» не могло заставить ребят расслабиться. – Твой Кали-Мочо с фальшивым паспортом пересёк границу! Какого чёрта?!