— Эээ, как бы не перепутать, — засмеялся парень и принялся записывать заказы на обрывке афиши фестиваля.
— Главное, мне принеси без сахара и сливок, — напомнила Антония.
Через несколько минут у нее был высокий стакан с кофе — о чудо, в нем и в самом деле не было ничего лишнего! — и влажный кусок морковного кекса. И очередь заметно продвинулась. И солнце перестало печь, зашло за облака. Жизнь в общем-то налаживалась, подумала Антония. Жаль только, что Мэтта где-то носит. Хотя пора бы и привыкнуть: они ведь теперь уже не парочка. Просто партнеры по танцам, дистанция в ширину ладони отныне и навсегда, ничего личного.
Хотя мог бы выстоять с нею очередь — даже если и дистанция. Партнерство в танце подразумевает, что все пополам, в том числе и ожидание, а не то что один где-то отдыхает, а второй торчит в вестибюле Ассоциации, не зная, куда деться от скуки!
Антония даже стала прислушиваться к болтовне вокруг, вот до чего ей было тут скучно. Правда, невольно: к желтой шляпке присоединилась зеленая кепочка, и заговорили они громко, без стеснения.
— Слышала, да? Говорят, у Ары Деннитсон украли ее любимую танцевальную пару.
— Пару?
— Ну туфли, — в нетерпении топнула зеленая кепка. — Для данзы и мареллы! Госпожа Ара вне себя от злости. Гоняла нас по залу, ведьма.
Антония подавила вздох. Ара Деннитсон была очень известной танцовщицей и хореографом. К ней в студию записывались только самые счастливчики, а среди них выделялись отдельно те, кого она соглашалась учить лично.
— Если б у меня поклонники украли туфли, я от счастья бы померла, — вздохнула желтая шляпка. — Но мне до такой славы еще плясать и плясать.
— Вот напляшешься — и тоже будешь злая, как Ара, — сказала зеленая кепка. — Она вчера чуть всю студию не разнесла с досады.
— Ара — богиня, а тебе повезло, что ты у нее учишься, — наставительно изрекла желтая шляпка.
— Если б ты у нее училась, ты бы поняла — из нее богиня как из вон той кубышки чемпионка.
И обе танцовщицы захихикали. И их партнеры тоже! А до этого стояли — не отсвечивали. Антония покосилась на «кубышку» — и ничего плохого в девушке не заметила. Формы, конечно, завидные, и мышцы сильные, просто девушка невысокая и очень фигуристая. Выпуклые грудь и зад, крутые бедра. Это никогда не мешало танцевать, даже, как считалось, давало преимущество. Среди тоненьких танцовщиц фигуристые очень выделялись и привлекали внимание жюри. А партнер у «кубышки», кстати, завидный: рослый, широкоплечий.
— Стоит оставить тебя одну, а ты уже приглядела себе нового парня, — произнес весьма знакомый голос. — И облизываешь его глазками.
Зазевавшись на других участников, Антония пропустила появление Мэтта.
— Тончик-батончик, — проворковал он. — Моя развратная бывшая.
— Иди знаешь куда? — предложила Антония.
Если б она не устала стоять в очереди, то устроила бы партнеру по танцам скандал.
— Я тебе во сколько сказала тут быть? — спросила девушка.
— Ну, я решил, что ты все равно придешь и займешь очередь для меня, — сказал Мэтт.
— Нет уж, я для тебя не занимала, — громко сказала Антония.
— Но Тооони!
— Иди в конец очереди и занимай отдельно, — потребовала девушка.
На них поглядывали. Кто-то даже хихикал. Еще не хватало, чтобы желтая шляпка посмеялась над нею! Но остановиться Антония уже не могла. Она сорвалась!
— Партнерство означает нечто большее, чем просто топтание в паре, Мэтт! Погляди, все стоят по двое, все!
— Вон тот стоит один, — встряла желтая шляпка, указывая на молодого человека почти у самой стойки записи.
Антония мельком взглянула — да, один. В черном костюме, несмотря на жару. Строгий покрой не мог скрыть отличной фигуры и выправки. Аккуратный стриженый затылок наводил на мысль, что парень — военный, а не танцор. Тут молодой человек, видимо, осознав, что стал предметом чьего-то внимания, обернулся, и Тони увидела выражение рассеянного восторга на его лице. Быть может, оттого оно показалось девушке почти детским.
— Может, он вообще не на регистрацию, — пробормотала Антония.
И правда, парень что-то спросил у регистраторши и удалился вглубь здания.
Запал уже прошел, и дальше они достояли с Мэттом вместе. На его заигрывания Тони не отвечала, за «сладкий Тончик-батончик» пару раз даже пнула по ноге, но в целом ожидание прошло спокойно.
И только когда они уже выходили из этого здания, Антония снова увидела того, стриженого. Тот стоял у самого выхода рядом с яркой, сухощавой дамой, курившей тонкую сигаретку. Дама была очень и очень немолода, сердита и чем-то страшно взбудоражена. А стриженый парень изо всех сил сдерживал восторженное выражение лица, но глаза выдавали. Они сияли так, что казались не карими, а золотистыми.