– А он сказал, что если с тобой в ходе расследования что-нибудь случится, так никто особенно не пожалеет, – безмятежным тоном произнес Лугальбанда.
Сыщик остановился.
– А что со мной может случиться? – осторожно поинтересовался он.
Маг-эксперт мгновенно помрачнел.
– Всякое, – ответил он загробным голосом. – Так же, как и со мной. Мы ведь отныне в одной упряжке. Не забывай, политика – самое грязное и самое опасное дело. После некромагии... А может быть, и перед нею, – добавил он после некоторого раздумья.
Ницан признал правоту Лунальбанды и замолчал.
Они долго шли длинным полутемным коридором. Своды его источали слабое свечение, достаточное лишь для того, чтобы шедший не уткнулся в стену. Через равные промежутки в нишах стояли статуи богов – Ницан насчитал дюжину. Ниши представляли собой небольшие храмы – равно как весь комплекс зданий выполнял роль не только жилища высшего должностного лица государства, но и почти официальный храм шенаарского пантеона. Подле пьедесталов стояли изящные треножники с остатками жертвоприношений и курильницы, окутывавшие статуи ароматным дымом. Каждый бог предпочитал свое курение, так что вскоре у Ницана от обилия экзотических ароматов начала кружиться голова, а когда они проходили мимо статуи Баал-Шамема, в ноздри ударил ядовитый запах горящей коры эц-самма, смешанной с сушенными лепестками багрянника. Сыщик остановился и разразился громким и многократным чиханьем. При этом из слабоосвещенной ниши порхнули вверх странной формы тени, похожие на дрожащие призрачные руки. Лугальбанда на всякий случай выставил свой жезл и прошептал охранительное заклинание. Тени-руки рассеялись в воздухе.
Ницан удивленно посмотрел на приятеля.
– Так твой жезл действует здесь, несмотря на охрану? – спросил он.
– А ты думаешь, почему к тебе поехал сам президент, а не министр полиции? – в свою очередь, спросил маг-эксперт. – Амар-Зуэн очень опытный человек, он тут обеспечил такую сложную систему заклинаний, что я так и не смог разобраться. В общем, судейская магия внутри резиденции продолжает действовать. Прочую же охрана нейтрализует полностью.
– А как насчет ритуальной? – Ницан кивнул на очередного идола. Лугальбанда махнул рукой: «Иллюзия...»
Они вышли из коридора в парк. Огромные пальмы здесь представляли собой почти сплошные стены, обрамлявшие узкую тропинку. Тропинка вела к гостевому корпусу – приземистому зданию с куполообразной крышей.
Здесь Ницан вторично увидел немагическую охрану. Двое гвардейцев в переливающихся сине-белых мундирах неподвижно стояли по сторонам входа. Лугальбанда продемонстрировал им какую-то печать. Гвардейцы пропустили их.
Подведя Ницана к высокой двери черного дерева, Лугальбанда остановился.
– Ну вот, – сказал он. – Вот здесь все и произошло.
Ницан внимательно осмотрел амулеты, свисавшие с притолоки. Насколько он мог судить, полный комплект. Или почти полный. Впрочем, министр и не говорил ничего насчет магического воздействия на покойного.
– Забыл тебя предупредить, – добавил Лугальбанда, – тело Тукульти все еще здесь, – он толкнул тяжелую дверь. – Входи.
Ницан послушно вошел и остановился у входа.
Помещение представляло собой относительно небольшую, комфортабельно обставленную спальню. Прямо напротив входа располагались два высоких прямоугольных окна. Света они пропускали вполне достаточно. Между окнами на стене висело большое зеркало в раме, рядом с зеркалом – туалетный столик на гнутых резных ножках.
Справа от входа был установлен домашний алтарь Анат-Яху, увенчанный стандартной статуей богини и украшенный несколькими цветочными гирляндами. Ницан неторопливо подошел к алтарю, вполголоса произнес несколько традиционных благословляющих формул, взял с плоской позолоченной тарелочки слева от алтаря щепотку окрашенного в пурпур песка, бросил на увядшие цветы. Только после этого он повернулся и взглянул в сторону собственно спальни, отделявшейся от прихожей двумя полустенками, не достигавшими высоты человеческого роста. Собственно говоря, там находилась не спальня, а альков – балдахин на четырех деревянных столбах, под ним – низкое и широкое ложе.
Лежащего на ложе человека по самый подбородок укрывала простынь, затканная гербами Шенаара.
– Это и есть Шаррукен Тукульти, лидер «Возрождения Шенаара», – негромко сказал Лугальбанда. – Я хотел сказать – бывший лидер.
Ницан не слышал, как маг-эксперт приблизился, и непроизвольно вздрогнул. Чтобы скрыть это движение, он быстрыми деловыми шагами подошел к ложу.
Выражение лица Тукульти было безмятежным. Если бы не серо-желтый цвет кожи, он походил бы на человека, спящего здоровым, глубоким сном.
Впрочем, присмотревшись, сыщик отметил чрезмерно запавшие глаза и неестественно приоткрытый рот. Да и синие губы выглядели устрашающе.
В алькове явственно ощущался миндальный запах мышьяка – непременного компонента некромагических зелий – и сладковато-приторный аромат бальзамов Тростникового моря. Сыщик поморщился. Видимо, Лугальбанда использовал сильнодействующее средство для того, чтобы приостановить в теле убитого процессы разложения. Ницан наклонился и откинул простынь.
Убийца нанес удар точно в сердце, чуть левее грудной кости, так что лезвие прошло между ребрами. Крови вытекло совсем немного – широкий разрез был лишь слегка окружен черной запекшейся коркой.
– Интересно... – протянул Ницан. – Уже интересно, – он оглянулся на Лугальбанду. – Сколько времени, говоришь, он отсутствовал?
– Час, – ответил маг, тоже приближаясь к телу. – А что?
– Час, – повторил Ницан. – Час. Господина Тукульти оставили одного в восемь пятнадцать. Согласно экспертизе целителя – кстати, подтвержденной твоим заключением, – убийство было совершенно в промежутке между восемью-пятнадцатью и восемью-тридцатью. Так?
– Так. И что же? – спросил Лугальбанда.
– Да вот, видишь ли, – Ницан указал на разрез, – убийца почему-то не сразу извлек нож – или что там было – из раны. Но если предположить, что у него каждая минута на счету... Если бы его что-то спугнуло и он убежал, оставив нож в теле, было бы понятно. Но ведь орудие убийства, насколько я могу понять, найдено не было. Иначе ты бы уже проверил его память, правда?
– Конечно.
– Значит, зачем-то убийца, всадив ему нож в сердце, терпеливо ждал, пока не запеклась кровь. Ежеминутно рискуя быть обнаруженным. Странно, верно?
– Пожалуй, – согласился Лугальбанда. – Ты, может быть, удивишься, но это не единственная странность.
Они отошли от ложа.
– Начнем с двери, – сказал маг-эксперт. – В тот день ее охраняли два гвардейца. Оба клянутся, что здесь никого не было – после того, как господин Тукульти был оставлен целителем и секретарем и до вторичного прихода секретаря. Как ты понимаешь, мы проверили обоих. Оба говорят правду.
– Но это может быть субъективная правда, – возразил Ницан. – А глубокую проверку им устроили?
– Разумеется. Если хочешь прочесть подробный отчет...
– Еще чего! – всполошился Ницан. – Нет-нет-нет, Лугаль, я тебе верю... Если конечно, не ты его убил.
– У меня алиби, – невозмутимо ответил Лугальбанда. – В момент убийства я не знал ни о существовании партии «Возрождение Шенаара», ни о ее лидере. Узнал только после убийства.
– И ты тоже? – обрадовался Ницан. – Вот и я говорю... В общем, понятно. В дверь никто не входил. Дальше.
– Перейдем к окнам. Оба были закрыты наглухо. Кроме того, и снаружи, и изнутри окна защищены амулетами. Среди прочих имеется магическая печать Высшей коллегии.
Ницан невольно присвистнул. О такой защите можно только мечтать. И тем не менее... Он покосился на покойника.
И тем не менее она не спасла. Ницан внимательно осмотрел все углы обширного помещения, вышел в центр.
– Да, дела... – протянул он. – Классический вариант убийства в запертой комнате, ты не находишь? Кроме жертвы в помещении никого не было. Это раз. Охрана у входа никого не пропускала. Два. Магическая защита не позволяла кому бы то ни было проникнуть сюда через окна или через дверь тайно. Три...