Глава 4
Автомобиль Перри Мейсона остановился перед массивными железными воротами с двумя квадратными кирпичными столбами.
За воротами стоял караульный со звездой помощника шерифа на груди. В руке он держал фонарь, а на поясе висела кобура с револьвером.
Свет фонарика ослепил сидевших в машине.
Мейсон опустил стекло окна.
— Что вам нужно? — спросил караульный.
— Прежде всего, — ответил адвокат, — чтобы вы перестали светить мне в лицо.
Караульный убрал фонарь.
— И второе, — продолжил МейсОн, — видеть Бенджамина Эддикса.
— Да, но Захочет ли он видеть вас, — заметил караульный.
— Он захочет.
— Как ваше имя?
— Перри Мейсон.
— Подождите здесь, не выходя из машины, — сказал караульный. — Я позвоню в дом.
Он подошел к телефону, находившемуся в нише одного из столбов.
— Гостеприимная встреча, не правда ли, Делла? — обратился Мейсон к девушке.
— Ну, наверно, они вынуждены так поступать. Ведь место это уединенное, а Эддикс богат. Его, наверное, одолевают просители.
Караульный повесил трубку, нажал на какую-то кнопку, и массивные ворота стали медленно и плавно расходиться в стороны.
Караульный подошел к их машине.
— Все в порядке, — сказал он. — Вас ждут. Поезжайте прямо, никуда не сворачивая, по гравиевой дорожке. Остановитесь прямо у подъезда с колоннами. Там вас встретят. По дороге не останавливайтесь, не сворачивайте никуда. Понятно?
— Мне все понятно, — ответил Мейсон. — Кроме тона вашего разговора. А что произойдет, если мы свернем с дороги?
— Многое.
— Например?
— Например, если вы случайно пересечете зону с инфракрасными лучами, то завоют сирены, вспыхнут прожекторы и автоматически откроются дверцы собачьих клеток. Мы держим здесь полицейских овчарок. Не говорите потом, что я не предупреждал вас.
Караульный отошел.
Мейсон сказал Делле:
— Кажется, мистер Эддикс неплохо устроился. Недостаток гостеприимства он, видимо, наверстывает бдительностью.
Мейсон выжал сцепление и проехал в ворота. Шины зашуршали по гравиевой дорожке, извивавшейся среди лужаек и кустов.
Наконец перед ними возник большой дом — массивное строение, чьи суровые линии смягчались плющом, вьющимся по камню.
Мейсон заметил:
— Тот же милый стиль городской тюрьмы.
Он остановил машину перед подъездом, выключил мотор и фары и вышел, чтобы открыть дверцу Делле. Но она уже выпрыгнула из машины и легко взбежала по ступенькам на крыльцо.
Открылась большая входная дверь, и перед ними появился Натан Феллон.
— Добро пожаловать в «Стоунхендж», — сказал он.
— «Стоунхендж»! — воскликнула Делла.
Феллон пояснил:
— Таково название этого поместья. Это огромный особняк, мисс Стрит. В нем есть комнаты, отвечающие всем потребностям мистера Эддикса, — для работы, для развлечений и для экспериментов над животными.
— Не можете ли вы объяснить мне, какова цель этих экспериментов? — поинтересовался Мейсон.
Натан Феллон больше не старался быть любезным. Он неприязненно, посмотрел на адвоката через толстые очки и сказал:
— Не могу.
Наступило молчание, потом Феллон жестом пригласил войти.
Они оказались в холле, который, несмотря на его пышную архитектуру, казалось, был выдержан в том же стиле городской тюрьмы.
Портьеры в двери справа раздвинулись, и перед ними появился высокий, худой субъект.
— Добрый вечер, — поприветствовал мужчина вошедших.
— Это Мортимер Херши, — представил его Феллон, — управляющий мистера Эддикса.
— Насколько я понимаю, — сказал Херши, — эта молодая леди — мисс Стрит, и я имею честь беседовать с мистером Перри Мейсоном.
— Совершенно верно.
— Прошу вас, пройдите сюда.
Он провел их в комнату, представляющую собой нечто среднее между библиотекой и деловым кабинетом.
В ней находился массивный длинный стол. Вдоль одной его стороны стояли удобные кожаные кресла. Вся мебель в комнате была под стать этому столу. Вдоль трех стен располагались низкие книжные шкафы. Над ними висели картины. Основной темой картин были средневековые сражения. На одних — рыцари в стальных латах, сидя на лошадях, сражались друг с другом. На других — рыцари вступали в бой с пешими воинами. На третьих — лучники натягивали луки и выпускали в воздух стрелы. И везде громоздились груды тел, лежали убитые лошади, и рыцари держали щиты и мечи, по которым струилась кровь.