Улыбка тотчас же исчезла с лица Хардвика, уступив место профессиональной серьезности.
— Как это произошло, Натан? — спросил он.
— Мистер Мейсон пришел повидаться со мной и Херши по другому делу. Мы предложили ему некоторую финансовую сделку.
— Что за сделку? — Голос Хардвика стал резким, как хлыст.
— Это касается дневников Элен Кэдмус.
— Я видел в сегодняшней газете снимок Мейсона, — сказал Хардвик. — История с дневниками — это еще одна тема, на которую я хотел поговорить с Эддиксом.
— Мы предложили Мейсону за дневники три тысячи долларов, но он отказался.
Хардвик, нахмурившись, повернулея к Мейсону.
— Я ожидал, мистер Мейсон, что вы вернете дневники за ту же сумму, которую сами за них уплатили.
— Если бы они вели себя более порядочно, я отдал бы им дневники, — заявил Мейсон. — Но они были напуганы до смерти, и я решил узнать, что их так напугало.
— Только мысль об огласке, — заверил Херши.
Мейсон скептически улыбнулся.
Херши прикрыл глаза.
— Продолжайте, — попросил Хардвик.
— Из чтения дневников, — сказал Феллон, — Мейсон почерпнул идею заглянуть в урну в холле. Вы сами видите, что мы нашли. Бриллиантовое кольцо Бенни, платиновые часы, какие-то безделушки И бумажник, наверное, полный денег. По правде говоря, мне кажется, это мой бумажник.
Хардвик подошел ближе, чтобы взглянуть на коллекцию вещей на полу.
— Сейчас я отвечу вам на вопрос о бумажнике, — сказал Феллон.
Он наклонился, поднял бумажник, открыл его и показал Хардвику опознавательную карточку.
— Это мой, — улыбнулся он. — Я недавно потерял его.
— Сколько в нем денег? — спросил Хардвик.
— Было тридцать два доллара, — ответил Феллон, открывая бумажник и заглядывая внутрь. — Совершенно верно. — И он поспешно сунул бумажник в карман.
—; Надо посчитать и посмотреть, не пропала ли часть денег, — предложил Мейсон.
Феллон холодно посмотрел на него.
— Нет, все на месте.
Хардвик сказал:
— Это усложняет ситуацию, Мейсон. Что вас интересует в этом деле?
— Все.
— Понимаю. На кого вы работаете?
— Ни на кого, — ответил Мейсон и добавил: — Пока.
— Ну что ж, тогда мистер Эддикс наверняка наймет вас, чтобы вы помогли мне урегулировать дело, которое будет послезавтра слушаться в суде.
— Мне очень жаль, — сказал Мейсон, — но я не приму этого предложения.
— Вы даете мне понять, что уже работаете на миссис Кэмптон?
— Не совсем так, — ответил Мейсон, — но случайно мне известны некоторые подробности этого дела, и я должен буду обсудить их с ее адвокатом.
— Хорошо, — согласился Хардвик, — но обещайте не говорить с миссис Кэмптон или ее юристами до тех пор, пока мы не достигнем соглашения с ними.
Мейсон улыбнулся и покачал головой.
— Вы хотите сказать, что собираетесь дать им какую-нибудь информацию? — спросил Хардвик.
— Я хочу сказать, что сообщу Джеймсу Этна из фирмы «Этна, Этна и Дуглас» о записи в дневнике и о том, что мы нашли в урне.
— Это ни к чему хорошему не приведет, — предупредил Хардвик.
Мейсон пожал плечами.
— Давайте рассмотрим все это дело с юридической стороны, — предложил Хардвик. — При любых обстоятельствах мистер Эддикс сможет доказать, что он действовал из лучших побуждений, сообщая информацию заинтересованному в ней лицу, в данном случае новым хозяевам миссис Кэмптон. Так что о клевете и речи быть не может.
Мейсон зевнул и сказал:
— Я никогда не обсуждаю юридические аспекты проблемы, пока мне за это не платят.
— Конечно, мистер Мейсон, обстоятельства поставили вас в довольно странное положение. Как я понял, о тайнике в греческой урне вы узнали из дневника Элен Кэдмус?
— Совершенно верно.
— Эти записи сделаны ее почерком?
— По правде говоря, не знаю.
— Конечно, они еще ничего не доказывают, — сказа^ Хардвик, — и не могут быть предъявлены в суде. Элен Кэдмус могла написать их в целях самозащиты.
— Каким образом? — спросил Мейсон.
— Она могла сама взять эти вещи и спрятать их в урну, а записи в дневнике сделать на случай, если попадется. Тогда она смогла бы предъявить в суде дневник как доказательство того, что вещи прятала обезьяна. — Хардвик повернулся к Мейсону: — Я думаю, что нам сейчас же нужно поговорить с мистером Эддиксом.
— Он велел передать, что не сможет увидеться с ши, — упрямо произнес Феллон. — Вчера его чуть не убила горилла. Он плохо себя чувствует.