— Моя машина стоит на боковой улице, — сказала Делла. — Боюсь, что я не выключила мотор. Я только схожу туда и…
— Вам лучше остаться здесь, — возразил офицер.
— Делла, по-видимому, убит мистер Эддикс, — сказал Мейсон. — Естественно, что полицию интересуют обстоятельства его смерти.
— Ого! — воскликнула Делла.
Мейсон открыл дверцу машины.
— Входите и садитесь.
— Добрый вечер, мисс Стрит, — поздоровалась миссис Кэмптон.
— Добрый вечер. А как вы…
Мейсон толкнул ее коленом, и она замолчала.
— Продолжайте, продолжайте, — заинтересовался ее словами офицер. — О чем вы хотели спросить?
— Я просто хотела узнать, как миссис Кэмптон собирается вернуться в город. Мистер Мейсон сможет ее подвезти на своей машине, — невинным тоном ответила Делла.
— Об этом вы можете не беспокоиться, — сказал офицер. — О ее возвращении в город позаботятся. Как, впрочем, и о вашем с мистером Мейсоном.
Паузу прервал репродуктор:
— Вызываем машину семь, машину семь.
Офицер наклонился вперед и щелкнул переключателем:
— Машина семь на связи. Говорите.
— Вы получили сообщение об убийстве в доме Эд-дикса?
— Да. Мне заявили об этом двое людей, выходивших из этого дома. Один из них адвокат Перри Мейсон. Он утверждает, что Бенджамин Эддикс убит. Вместе с Мейсоном была женщина по имени Джозефина Кэмптон, а сейчас к ним присоединилась секретарша Мейсона. Она заявила, что звонила в полицию. Что я должен дёлать?
Офицер нажал кнопку.
— Как только к вам присоединится второй офицер; вы должны доставить в полицейское управление мистера Мейсона, миссис Кэмптон и секретаршу. Ни при каких обстоятельствах не разрешайте им ни с кем связываться, не разрешайте ничего прятать. Мы распорядились, чтобы второй офицер сейчас же присоединился к вам. Все.
Офицер щелкнул выключателем и повернулся к Мейсону:
— Вы слышали приказ?
— Мне кажется, — сказал адвокат, — что в полицейское управление мне лучше следовать на своей машине. Я могу ехать за вами или перед вами — как вы хотите.
— Вы останетесь здесь, — заявил офицер. — В этом деле что-то есть. Вы чертовски хорошо знаете, чем вызваны эти инструкции, которые я получил.
— Чем? — невинно спросил Мейсон.
— В полицию позвонили из дома Эддикса и сделали какое-то заявление… А вот ц мой партнер.
Дверь дома, ведущая к обезьяннику, открылась, и к машине подбежал полицейский. Он открыл дверцу И сел за руль.
— Из управления распорядились… — начал говорить ему первый.
— Я все знаю, — ответил офицер. — Нужно доставить туда этих людей как можно быстрей. Включи сирену, Майк.
— Я оставила машину мистера Мейсона с включенным мотором, — запротестовала Делла.
Никто не обратил на ее слова ни малейшего внимания.
Полицейская машина выехала на Роуз-стрит и свернула направо. Посмотрев в заднее стекло, Делла сказала:
— Я забыла выключить и фары тоже.
Стрелка спидометра перескочила цифры 40, 50, 60 и дрожала где-то у семидесяти миль в час, когда они мчались по широким проспектам.
Мейсон откинулся на спинку сиденья.
— Расслабьтесь, расслабьтесь и наслаждайтесь этим, — сказал он.
— Расслабиться? — выдавила из себя Джозефина Кэмптон сквозь стиснутые зубы. — Зачем?
— Жаль, что вы незнакомы с китайскими поговорками, — сказал Мейсон.
Глава 9
Перри Мейсон сидел в небольшой комнате для свидетелей в полицейском управлении. Центр комнаты занимал дубовый стол, о который часто, видно, гасили окурки, о чем свидетельствовали многочисленные следы, испещряющие его поверхность. Вдоль стены выстроился ряд стульев. В одном углу стояли бачок с водой и коробка с картонными стаканчиками. Помимо всех этих предметов, комнату украшали две пепельницы и корзины для мусора.
Мейсон постарался усесться поудобнее на стуле, вытянув длинные ноги, скрестил их и многозначительно взглянул на левое запястье, где постоянно носил часы. Увидев, что их нет, он поспешно опустил руку.
Находившийся в комнате полицейский офицер, флегматично попыхивавший сигарой, кивнул Мейсону:
— Успокойтесь, это скоро кончится.
— Я не люблю, когда со мной обращаются подобным образом, — сердито ответил адвокат.
— Еще бы.
— Вы ведете себя так, как будто думаете, что 3fo мы совершили убийство.
— Почему бы и нет? Кроме вас, в доме никого ведь не было.